Стрелок. Начало пути. Книга первая. Пол Дискейн

удивить до конца жизни? Вряд ли.

      Хозяйка чувствовала, что эта дверь сейчас ведет совсем в другое место. Сейчас это не та дверь, что была несколько минут назад.

      Парень в шляпе выпрямился, и уставший голос вновь зазвучал в голове:

      – Простите, но я не могу это остановить.

      Трясущейся рукой он взял за ручку и потянул на себя. Дверь сопротивлялась, словно сквозняк всасывает ее с той стороны. Синтия почувствовала сырость и запах озона, как после дождя. Вот дверь медленно открылась, стрелок переступил порог и исчез. Раздался хлопок. Роза на двери медленно растворялась, пока совсем не пропала.

      Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Океан звуков резко накрыл закусочную, больно ворвавшись в уши. Какое-то время люди просто переглядывались, медленно начиная осознавать, что произошло. Повсюду кровь и стоны. Закусочная была похожа на декорацию из фильма ужасов. Дед лежал на полу, его тело били судороги, рядом сидела супруга, зажимая рукой рану на его шее. Он продержался недолго. Девочка в туалете и мама мальчика скончались почти сразу же. Джонни ревел, натягивал штаны и подозрительно косился на друга.

      Люди приходили в себя. Они не чувствовали магию, им казалось, что они сами хотели этого и уже никогда такое не забудут. Никто не смотрел на человека, который стоял за окном в тени дерева и с улыбкой наблюдал за происходящим.

      Это был высокий сутулый мужчина с темными, средней длины, волосами, зачесанными набок. Круглые очки с черными стеклами, казалось, совсем не пропускали свет. Острая бородка и тонкие усы были идеально подстрижены. На нем была одежда священника, которая была мала и сидела на нем нелепо. Воротник плотно застегнут, сдавливая горло, вены на лице и шее были напряжены. Ему было неудобно, он то плавно выгибался, то резко двигался, словно его ломало. Священник улыбнулся еще шире, обнажив острые нечеловеческие зубы. Улыбка была огромной и продолжала расти, она стала почти до ушей. Изо рта показался узкий раздвоенный птичий язык, и он закричал. Нет, это был писк, он радовался происходящему, наслаждался. Священник вытащил из-под накидки телефон, выдвинул небольшую антенну и набрал номер. Говорить он не любил, человеческая речь ему давалась не просто. Когда на другом конце ответили, он напряг связки и сказал:

      – Плохая новость – мальчишка сбежал вместе с амулетом. Хорошая – он уже мертв, я попал в него, раны от тех пуль неизлечимы. Бедный меленький стрелок, как же ему сейчас, наверное, больно. Яд сумеречного лотоса убьет его, ну или он не вытерпит боли и поможет себе сдохнуть этой чертовой пукалкой. Еще никто не выдерживал. Это был последний носитель этой вонючей крови.

      Его собеседник молчал, повисла долгая пауза, затем уставший и раздраженный голос произнес:

      – Нам нужен амулет, и нас не волнует, как, но ты достанешь его, – голос говорил сквозь зубы. – Иди за стрелком и принеси нам кулон.

      – Господин, но дверь закрылась.

      – Мне