Царское прошлое чеченцев. Власть и общество. Зарема Ибрагимова

в межнациональных отношениях на Северном Кавказе» дошёл до того, что объявил казаков, проживавших на Тереке, «коренным населением» этих мест, хотя даже царские генералы во время Кавказской войны, на картах обозначали эти земли, как «чеченские»²⁷⁰.

      Решить сразу же вопросы истории Кавказской войны оказалось чрезвычайно сложно. Часть учёных, увлекшись одной стороной вопроса, единственной причиной, вызвавшей эту борьбу, считали колониальную политику царизма. Другие, не критически заимствуя версии, доказывали, что война со стороны горцев велась для сохранения «набегового производства», которое горцы теряли с вхождением Северного Кавказа в состав России. Само собой понятно, что эта точка зрения, представляющая целые народы «разбойниками и грабителями», для которых набеги являлись хозяйственной схемой, «способом производства» была подвергнута резкой, но справедливой критике²⁷¹.

      Одним из болезненно-дискуссионных в современном кавказоведении остаётся вопрос о горском «хищничестве» или о набегах горцев. Особую позицию в вопросе о горских набегах занимает М.М. Блиев. Как и российские авторы и военачальники XIX века, он считает, что все жители Чечни и горной части Дагестана занимались в основном набегами. Для российских властей набеги горцев были основным официальным поводом для военных экспансий против горцев. Вопреки утверждениям М.М. Блиева, большинство чеченцев, жившие в бассейне Терека и Сунжи, не занимались набегами, более того, они оказывались фактически заложниками, т. к. были не в состоянии воспрепятствовать горцам, совершавшим набеги на русскую пограничную линию, и в тоже время первыми подвергались карательным акциям казаков и царской власти²⁷².

      Следует заметить, что далеко не всегда набеги казаков и регулярных российских войск на горские аулы, были «акциями возмездия». Нередко бывали случаи, когда они совершались без всякого повода со стороны жителей, ради добычи и наград, а то и просто ради своего корыстного интереса²⁷³. Неэффективность сети опорных пунктов и кордонных линий подталкивали кавказское командование к использованию стратегии набегов – экзекуционных и превентивных. Для того чтобы заготовить дрова, сено, пасти скот, доставлять провиант, солдаты должны были обеспечивать безопасность, так как именно во время хозяйственных работ они в большей степени чувствовали свою уязвимость. Наиболее надежным способом избежать нападения на лесосеке или при покосе была превентивная атака или «достойный» ответ на предшествующее нападение. Набеги вели к варваризации войск, поскольку именно при такой стратегии ни о каком соблюдении «цивилизованных» приемов не могло быть и речи. Такая стратегия вела к превращению войны в нескончаемую «средневековую междоусобицу»²⁷⁴.

      Набеговая система прижилась в русских войсках, прежде всего потому, что давала им возможность выживать в буквальном значении этого слова (в основном в материальном смысле). Логика войны подсказывала выход из ситуации,