Пещера. Марина и Сергей Дяченко

казался одиноким бельмом на лысой голове великана. Бродяга достал из охотничьей сумки манок-идентификатор – губку с едким, специфическим запахом.

      Еще два часа ушло на ожидание. Ненавистное ему солнце подбиралось к зениту, когда из глубины белесого неба явилась серая кривоклювая птица с оранжевой капсулой на правой ноге.

      Он накормил гонца собственным бутербродом. И только потом, закусив губу, вскрыл капсулу.

      Знак был один, знак сиротливо чернел посреди большого белого листа, знак означал отказ, уход, почти что бегство.

      Собственно, чего-то подобного он ожидал. У него было скверное предчувствие; либо его работой недовольны, либо люди, пославшие кривоклювую птицу, наверняка знают то, что ему, бродяге, пока лишь смутно ощущается.

      Люди, пославшие птицу, знают правду об угрожающей ему смертельной опасности.

      Он сидел на вершине под белым камнем, и палящие лучи полуденного солнца обливали его морозом. Наверное, он совершил ошибку – а какую, ему скажут потом…

      Если он доживет.

      Стоило ли возвращаться в поселок? Он не стал бы, если бы не знал наверняка, что без снаряжения и припасов ему ни за что не пройти через горы. Не перейти долину, не добраться к хозяевам кривоклювой птицы.

      А потому, когда собственная его тень перестала прятаться под ногами и осмелилась отползти чуть дальше по камням – тогда он поднялся и заспешил вниз.

      …запах дыма.

      Скверный запах. Не от костра, не от очага – страшный запах горящего человеческого жилья.

      Бродяга остановился всего на мгновение.

      Был ли у него выбор?..

      Собственно, теперь это не имело значения. Потому что он понял, чей именно дом обращается сейчас в груду головешек.

      Но понять, куда бегут со всего поселка люди, и что это за шум на площади, и что за крики – понять это у него не хватило мужества.

      Он уже бежал.

      Посреди площади, на свободном от людей пятачке, множество рук поднимали и ставили на ребро огромный железный обод. Внутри обода растянут был за руки и за ноги нагой человек, из живота у него торчало острие оси, но он еще был жив.

      – …Кати! Давай! Кати! Оттудик! Оттудик! Пещерная змея!

      Колесо покатилось, тяжело, волоча за собой кровавую дорожку, подрагивая на булыжниках мостовой, то и дело грозя опрокинуться, – но множество рук успевали подхватить его, подтолкнуть и выпрямить.

      Человек на колесе умирал. Возможно, смерть его затянется, и, когда колесо, прокатив по улицам, толкнут наконец с обрыва в пропасть – возможно, он успеет ощутить облегчение…

      Его схватили за рукав:

      – …девчонка?

      Он смотрел, не понимая.

      – Тайко, где девчонка? Мы нашли оттудика, мы давно к нему приглядывались, где девчонка, ты не видел?

      Он перевел взгляд с красного, возбужденного лица перед собой на колесо, которое уже выкатывали на площади.

      Собственно, что он мог сделать ТЕПЕРЬ?..

      …Они нашли источник. Махи нашла. У нее был талант отыскивать воду.

      Звенели