Погребенный великан. Кадзуо Исигуро

принцесса, я не хотел. Мои мысли были заняты другими вещами.

      – Как ты можешь думать о других вещах, когда еще и дня не прошло с тех пор, как мы услышали рассказ лодочника?

      – Под другими вещами, принцесса, я имел в виду, вернулись ли те смельчаки обратно и невредим ли ребенок. Или – нападут ли сегодня на эту деревню, где дозорные перепуганы, а ворота держатся на честном слове, чудовищные демоны, жаждущие мести за неожиданно оказанное им внимание. Мне хватает, о чем размышлять, кроме хмари и суеверных россказней лодочников.

      – Незачем грубить, Аксель. Я вовсе не хочу ссориться.

      – Прости, принцесса. Наверное, это здешний дух так на меня повлиял.

      Но Беатриса была готова расплакаться.

      – Незачем грубить, – бормотала она, словно самой себе.

      Аксель встал, подошел к креслу-качалке и, слегка нагнувшись, прижал жену к груди.

      – Прости, принцесса. Мы обязательно поговорим с Айвором про хмарь до того, как уйдем отсюда.

      Через минуту, в течение которой они продолжали обнимать друг друга, он произнес:

      – Сказать по правде, принцесса, мне сейчас не дает покоя одна вещь.

      – И что же это, Аксель?

      – Мне хочется знать, что сказала знахарка про твою боль.

      – Она сказала, что это всего лишь то, что обычно приходит с годами.

      – И я так говорил, принцесса. Разве я не уверял тебя, что беспокоиться не о чем?

      – Это не я беспокоилась, муж мой. Это ты настаивал, чтобы мы сегодня зашли к знахарке.

      – Так мы и сделали, и теперь нам уж точно не нужно волноваться о твоей боли.

      Беатриса мягко высвободилась из объятий мужа, и ее кресло плавно качнулось назад.

      – Аксель, знахарка упомянула одного старого монаха, мудрее ее самой. Этого монаха зовут Джонас, и он помог многим в этой деревне. Его монастырь в дне пути отсюда, на восток по горной дороге.

      – На восток по горной дороге, – Аксель добрел до двери, которую Айвор оставил приоткрытой, и выглянул в темноту. – Сдается мне, принцесса, завтра мы можем с таким же успехом пойти по верхней дороге, как и по той, что идет через лес.

      – Это трудная дорога, Аксель. Придется много карабкаться в гору. Это удлинит наш путь по меньшей мере на целый день, а сын ждет нас с таким нетерпением.

      – Что правда, то правда. Но раз уж мы зашли так далеко, будет жаль не повидать мудрого монаха.

      – Знахарка сказала о нем только потому, что подумала, будто мы направляемся в ту сторону. Я сказала ей, что до деревни сына легче дойти нижней дорогой, и она сама согласилась, что вряд ли стоит терять время, раз меня не беспокоит ничего, кроме болей, обычных для моего возраста.

      Аксель продолжал смотреть в темноту сквозь дверной проем.

      – Пусть даже так, принцесса, у нас еще есть время все обдумать. Вот Айвор возвращается, и довольным его не назовешь.

      Айвор, тяжело дыша, широким шагом вошел в дом и уселся в широкое кресло, щедро устеленное шкурами, со стуком уронив посох себе под ноги.

      – Один