Рояль в море. Владимир Алексеевич Козлов

не освещать его. Как вы, наверное, поняли я со вчерашнего дня не посторонний в этом здании человек. К тому же буквально пятнадцать минут назад был сражён вашими внешними данными. Таким девушкам место в кино да на обложках самых популярных мировых журналах, а не здесь с веником и шваброй номера убирать. Я всегда преклоняюсь перед такой красотой и нередко проявляю слабость. Боюсь, что такой рецидив будет неизбежен и здесь. Вы доставили мне массу приятных волнений. Ещё я хочу выразить вам свою искреннюю благодарность, что прибрали на место мои сорочки.

      Он явно кривил душой. У него всегда была привычка сравнивать окружающий его женский пол между собой. Сейчас он вблизи лучше рассмотрел Олесю. Да она была хороша, но Анастасия была лучше. В столовой он многих женщин оценивающе рассматривал и, Анастасия по всем статьям никому не уступала, разве, что юной Марине, – хохотушке с кудрявой головой, но у Марины было преимущество перед Анастасией. Она была молода и чиста душой. По существу, она была ещё непорочным ребёнком, как ему казалось. И ещё была остроносая Вика, которая работала моделью и училась в институте. У неё была красивая фигура и безумно манящая походка. И конечно была немногословная Лариса с маской таинственности на лице, которую он наметил в ближайшие дни снять. Ларису он считал женщиной – загадкой особой породы. Она была по-своему привлекательна и выглядела всегда с творческим эффектом. От неё отдавало недоступностью, и эта черта характера возбуждала его больше всего и мысленно толкала на неё. Одним словом, она ему ужасно понравилась, и он наметил её главной целью в комплекте с горящей путёвкой. Но сейчас он вглядывался прицельно в молодую уборщицу и привораживал её к себе заманчивой улыбкой. Она стояла и внимательно слушала его, прижав руку к груди. Её рот был полуоткрыт, и он хорошо ощущал её дыхание на своём лице. Выслушав его до конца, она перенесла свою руку на его грудь и, тряхнув озорно своей, головкой тихо произнесла:

      – Это вы так шутите, Михаил Фёдорович? – спросила она.

      – Какие могут быть шутки, разве вы не чувствуете, как бьётся моё сердце? – показал он глазами на её руку, которая чуть касалась его руки, – кстати, откуда вам известно вам мой имя отчество?

      Он опять кривил душой, в надежде, что она постесняется плотнее приложить к его груди свою ладонь. Его сердце работало в нормальном режиме. Но она без тени смущения, будто прожигая его тело, стала бродить рукой не только по груди, но и даже по низу живота.

      – Ну, что убедились? – спросил он.

      – Что-то есть, но это оттого, что вы Михаил Фёдорович плохо спали. А имя отчество я ваше прочитала в санаторной книжке, которая лежит у вас на тумбочке. Не обессудьте, но мне пришлось полюбопытствовать, чтобы знать, кто же это разбрасывает свою одежду на кровати. С меня ведь в первую очередь за порядок спрашивают.

      – Я больше, не буду, – скрестил он руки на своей груди и умоляюще посмотрел на неё. – С сегодняшнего дня, даже если хотите, буду в своём номере полы