Любовь по требованию и без…. Дарина Ромм

вообще не понимаю, как случилось, что мои ладони, которыми я уперлась в широкую голую грудь, вдруг скользнули вверх и обняли его шею.

      С другой стороны, он же хватает меня, так почему мне не ответить тем же? Так что я крепко вцепилась и даже повисла на нем немного.

      Эрик вместо того, чтобы понять, что абсолютно не прав, хватая девушку за разные неположенные места, с силой толкнул меня на подушку.

      Навис сверху и процедил сквозь зубы, изучая мое лицо, будто фоторобот преступника составить собрался.

      – Я задал тебе вопрос, Снежок. Что. Ты. Делаешь. В моем. Доме?

      – Работаю, – я всегда была честной девочкой, и сегодня тоже врать не собиралась.

      Черные глаза в густых ресницах сделались колючими. Рот искривился в злой усмешке и выплюнул:

      – Такие, как ты, не работают. Да ты даже в содержанки не годишься, Снежок.

      Э-э, полегче! С чего такие категоричные заявления?

      Кажется, от возмущения я произнесла это вслух, потому что Эрик очень нехорошо оскалил зубы.

      Попилил мое лицо недовольным взглядом, но все-таки снизошел до объяснения:

      – Содержанка обязана быть покладистой, Снежок. Всегда готовой доставить удовольствие своему спонсору. А ты…

      – А я? – не то чтобы я надеялась когда-нибудь получить первое место в конкурсе на лучшую содержанку мира. Но мне, правда, было интересно, с чего Эрик записал меня в неликвид.

      – А ты, Снежок… – он вдруг еще подался вперед.

      Придавил меня своим телом так, что в памяти сами собой начали вставать картинки одна неприличней другой. И все с Эриком в главной роли.

      Наши глаза оказались на расстоянии всего нескольких сантиметров. Так близко, что я видела золотистые искорки на почти черной радужке. Греховные, дьявольские глаза, от взгляда которых у меня…

      Черт, да иди ты, куда подальше со своими глазами! Придурок!

      – Ты, Снежок, можешь только потреблять. Такие, всегда берут, ничего не давая взамен. Ты неспособна ни на дружбу, ни на любовь, а уж про «работаю» вообще звучит смешно, – он еще чуть придавил меня своей тушей.

      – Поэтому я задаю свой вопрос последний раз, и ты на него отвечаешь, красавица. Иначе через пять минут будешь с вещами стоять за воротами.

      – На морозе?! – ахнула я, придя в ужас от видения себя, бредущей в одной ночнушке по проселочной дороге и волокущей по снегу потертый чемодан.

      – На морозе, – с удовольствием в голосе подтвердил этот придурок. И поторопил меня: – Я жду ответа на свой вопрос, Снежок.

      – Так ты не задал свой вопрос, только пугал меня. А насчет того, что я здесь делаю, я уже тебе ответила, работаю. Горничной, – обиженно попеняла я на нелогичность его поведения. И мысленно прикинула, стоит ли пытаться его столкнуть с себя или ну его, пусть уж лежит?

      От моих слов Эрик жизнерадостно расхохотался, запрокинув голову и сверкая зубами.

      Затем сам, без всякого напоминания, скатился с меня и лег рядом, прижавшись своим плечом к моему. Сложил ладони у себя на животе и замер. Хорошо хоть непристойности свои прикрыл.

      – С