Закаленные бурей 6. Александр Леонидович Кириллов

каперанга, внешне почти таким, каким я его видел в последнюю нашу встречу – подтянутым, высокомерным, но грязным от копоти, земли и крови. Наши глаза встретились. Я смотрел на Ивана Ларина, безразличным, а он злым и усталым взглядом. Недалеко, вперемешку с армейскими военачальниками, стояли чекисты из столицы. Я подошёл к отдающему команды комиссару дивизии Борицкому.

      – Товарищ Борицкий, что с пленными будете делать?

      – Офицеров расстрелять, солдат на перевоспитание. Будь моя воля, всю бы контру к стенке поставил бы.

      – Всю нельзя, расстреляешь народ, страну некому поднимать будет. Заблудших много, перевоспитывать их надо на стройках страны.

      – Либерал ты, товарищ Семенов. Не знай я, кто ты такой, сказал бы, что ты агент империализма.

      Спорить с ним не было никакого желания – белые и красные постоянно расстреливали пленных, а обычных граждан убивали бандиты и мародёры. Десятком больше или меньше – какая разница. Потом мои мысли переключились на Ларина. Я вспомнил нашу встречу два года назад. Тогда он был бравым, верящим в новое Временное правительство офицером. Имея звание каперанга, готовился принять новую должность. Вспомнил я и наш разговор. Вначале собрался пройти дальше, потом остановился и обратился к Борицкому.

      – Товарищ комиссар, распорядитесь найти мне кабинет и всё это офицерье отправить ко мне на допрос.

      – Что вы с ними нянчитесь, пуля в лоб и весь разговор!

      – Комиссар, я не привык повторять свои приказы дважды!

      – Есть. Кобылин, организуйте товарищу зампреду ВЧК комнату, а в ней поставьте стол и два стула.

      Про себя я подумал, что эту польскую сволочь, пролезшую в комиссары дивизии, я бы лично пристрелил за его отношение к людям. Сидя за столом, я опрашивал офицеров, Клык записывал их показания. Дошла очередь до Ларина.

      – Здравствуй, господин пленный капитан первого ранга.

      – Здравствуй, господин начальник. Не думал я, что ты станешь тем, кем стал.

      – Когда мы с вами виделись в последний раз, я был действительным тайным советником. А таких офицеришек как ты, я по своему статусу в упор мог не замечать. Так-то жизнь распорядилась, и ты чужой жизнью распорядился. Даже когда-то ты меня литератором обозвал, считая, что это меня унизит. Сам бы попробовал что-нибудь написать, а потом бы смотрел свысока на других литераторов. Убогое мышление, убогое и мировоззрение. Ну да ладно, чего с тебя взять. В общем, у тебя два пути. Первый – ты сотрудничаешь со мной.

      – С тобой или с красными?

      – Сейчас это одно и то же. Насколько я понимаю, ты штабист Северо-Западной армии генерала Юденича, причём, не из последних. Рассказываешь всё, что знаешь о деятельности генерала и его ближайшего окружения, особенно казначея армии, о связях с разведчиками здесь и вашими хозяевами «оттуда», ну и вообще.

      – Я думал, что тебя будут военные секреты интересовать.

      – Нет у вас военных секретов. Армия остановлена, Юденич скоро сбежит в Ригу, а затем в Ниццу, где станет мемуары пописывать,