Дневник моих откровений. Сахарова Стелла

до чего его довела жестокая любовь, – подхватила Светка, которая всегда была готова поучаствовать в ссорах и скандалах.

      Наташка засмеялась, смех мне показался каким-то нервным, противным, неестественным. Я закрыл уши руками, но это не помогло.

      – Серега, – позвал меня Кержаков, которого все называли Коржиком, – что тебе Динго сказала?

      Нужно отметить, что в школе в этот период практиковались прозвища и для учителей, и для учеников. Сейчас мне трудно объяснить, с чем это было связано, но это тоже часть нашего советского подросткового периода. Прозвища были не обидные, но емкие, например, у нас в школе было два учителя химии. Олега Петровича все называли Гидропиритом, за его белые волосы, брови и ресницы, а Зою Сергеевну – Плюмбум, за железный характер. Учителя трудового воспитания называли Гвоздиком, потому что из обычного гвоздя он мог смастерить любую фигурку. Нашу классную мы окрестили Динго. Я не знаю, догадывались ли наши учителя о том, что ученики за глаза называют их по прозвищам, но ни разу никто ни на родительском собрании, ни на педсовете эту тему не поднимал.

      – Отстань, – отмахнулся я от него.

      – Да, плохи дела, – резюмировал Коржик и вышел из кабинета.

      Минут через пять он вернулся, но не один, а с Эллой. Она закрыла «Алгебру» и строго спросила:

      – Что случилось? Коржик сказал, что ты заболел.

      Я посмотрел на нее печальными глазами и ничего не ответил. Я не знал, что придумала наша классная, поэтому молчал. Элла приложила свою ладонь к моему лбу, чтобы проверить, есть ли у меня жар.

      – О, – завопила Наташка, – у нас тут уже лекарство подоспело.

      Коржик вытолкал из кабинета орущую одноклассницу и плотно закрыл двери.

      – Что с тобой? – ласковым голосом спросил Элла и погладила меня по голове, как маленького ребенка.

      Ее прикосновения немного успокоили меня, я собрался с духом и выпалил на одном дыхании:

      – Динго хотела после уроков поговорить с тобой.

      – И что тебя так напугало?

      – У меня за четверть две двойки.

      – Да, – протянула Элла, – это проблема, но решаемая.

      – Я боюсь, что Динго наговорит про меня гадостей, – робко проговорил я, – и ты…

      – Глупый, – проговорила она, прервав меня, – какой же ты еще глупый, но милый и красивый.

      Прозвенел звонок, и одноклассники начали протискиваться в двери – всем было интересно узнать, что в нашем кабинете делала Элла. В дверях появилась Динго.

      – Элла!

      – Ирина Николаевна, я зайду к вам в конце учебного дня, – угадала ее вопрос Элла и побежал на свой урок.

      Я успокоился и даже что-то на тройку ответил на алгебре. Оставался последний урок, а мое любопытство разгоралось с каждой минутой. Прозвенело два звонка – в нашей школе было принято так оповещать конец учебного дня. Все ученики побежали в гардероб, где начали кричать и толкаться, чтобы побыстрее получить одежду и убежать из школы.

      Вообще, хочу отметить, что в течение всего дня школа напоминала муравейник. На время урока все затихали, а на