Княжна Тараканова (сборник). Григорий Данилевский

он!

      – Кто это?

      – А бог его знает кто! – отвечали бабы, указывая на Левенчука, входившего уже в шинок.

      Абдулка побежал за ним вдогонку и на бегу, в сенях шинка, спросил сбиравшихся косарей:

      – Где тут этот разбойник?

      – Уж и разбойник! – разбойники те, что нанимают по два рубля, а расплачиваются по полтиннику! – ответили из толпы.

      – Ты бил нашего повара? – запальчиво крикнул Абдулка, вскочив в шинок и с выкатившимися, рассвирепевшими глазами став перед носом Левенчука.

      – Я бил. Ну, а ты чего?

      Лицо Харько было зелено, губы его дрожали.

      – Э, до меня так скоро не доберешься! – крикнул татарин, озираясь по хате, куда уже, чуя грозу, начинали собираться любопытные с надворья.

      – Посмотрим!

      – Посмотрим!

      Абдулка скинул поддевку.

      – Выходи на простор, – закричал он, – выходи из хаты на простор!

      Конторщик, бежавший сюда, стал было его останавливать.

      – Не замай, Савельич, а то и тебе бока намну, – бешено зарычал Абдулка и вышел из хаты, сопровождаемый конторщиком и толпою и на ходу распоясываясь.

      – Что это они до тебя? – спросили Харько оставшиеся в хате косари.

      Левенчук бросил на стол три целковых.

      – Пейте, братцы, за мою душу пейте! – сказал он тоскливо и вышел, также снимая свитку.

      Не успел он показаться на дворе, как на него разом накинулись Абдулка, Самуйлик и прежде побитый поварчук.

      Первые двое стали его вязать, а озлобленный Антропка схватил полено и стал им бить Харько по чем попало.

      Часть косарей приняла сторону Харько.

      – Пустите его, что вы, душегубцы! ведите к барину, если он что сделал, – говорили косари. – Мы и сами пойдем жаловаться; нам расчет не тот дают!

      – Нет, не поведем его туда! тут его живого в землю зароем! – бешено кричал Абдулка, колотя Левенчука.

      Мигом Левенчука связали.

      – В суд его, в стан! – горланила полковницкая дворня.

      Побежали за телегой.

      – Еще веревок! – кричал Абдулка. – А! ты в барский двор ходишь, да еще и дерешься! веревок еще! повозку скорее!

      Привели лошадей, притащили повозку. Стали запрягать. Левенчук стоял связанный. Висок у него был расшиблен, и кровь текла из-под растрепанных темных волос. Антропка, опьяневший от бешенства и от прежде полученных побоев, ходил возле него и громко на все лады ругался. Бабы пугливо жались к стороне.

      – Готово? – спросил отважно Абдулка, спешивший выиграть время, – мы и барина не станем беспокоить! в суд его, разбойника!

      – Братцы! – громко крикнул косарям связанный Левенчук, – они меня побили, связали, в суд хотят везти! А сам барин ихний мою невесту украл… Я, братцы, Левенчук! Попова девка за меня просватана была… Она у полковника тут взаперти… в любовницах. Спасите, братцы! не дайте праведной душе погибнуть!.. Спасите!

      – Ну, еще рассказывать! – начал Абдулка.

      Последних слов Харько не договорил. Абдулка, Самуйлик и Антропка схватили его и потащили к телеге, снова угощая побоями.

      – Э, нет! – отозвался тот