Союз хищников. Максим Шаттам

минут не составить, это так не работает.

      – Я могу оставить документы, вы прочитаете, когда будет время. И потом мне пере…

      Микелис поднял руку, прерывая его:

      – Я вышел в отставку, потому что эта работа съедает человека изнутри. Чтобы понять насилие, надо впустить его в себя, и оно постепенно расползается внутри, заражает всю систему мышления, окрашивает чувства, проникает в фантазии; это настоящая зараза, понимаете? И я не хочу воспитывать детей, держа эту дрянь в голове.

      Алексис серьезно кивнул.

      – Насилие – вещь заразная, – сказал он. – Как ни крути.

      Микелис вгляделся в собеседника, и тому стало не по себе от его почти белых глаз.

      – Да, это заразно, – негромко подтвердил он.

      Жандарм помахал перед ним папкой:

      – Об этом и речь. Мы обнаружили эпидемию. Нового вида. И вы единственный специалист, который может нам помочь.

      – Нет, не единственный; наведите справки, молодой человек. И в отличие от меня другие с радостью придут на помощь.

      – И так же не смогут разобраться, как и мы.

      Микелис вздохнул: разговор его утомлял.

      – Все действительно серьезно, – в отчаянии повторил Алексис.

      – А почему вы считаете, что я компетентнее любого другого?

      – Ваш опыт. Ваши результаты. Вы лучше всех. Вы не только энциклопедия криминалистических знаний, вы чувствуете преступление, вы умудряетесь понять преступника, говорить на его языке. Я прочел о вас все. Это я убедил нашего полковника позволить мне обратиться к вам.

      – Лесть вам, к сожалению, не поможет.

      – Я рассчитываю на ваше любопытство, – тут же ответил Алексис. – Того, что я вам покажу, вы еще нигде не видели. – Его словно лихорадило, голос звучал сбивчиво. Он собрался с силами и, глубоко вдохнув, добавил: – Мы запутались не потому, что это небывалое преступление, а потому, что разгадать его нам не по силам.

      Микелис заинтригованно наклонил голову. Несколько секунд молчал. Галка со своей ветки наблюдала за сценой. Потом с протяжным насмешливым криком улетела вниз, в долину.

      – Чтобы жандармы признали, что ничего не понимают… Видимо, вы и вправду влипли, – сказал наконец Микелис. – К обеду вернется жена, мне надо, чтобы вы уехали раньше.

      Он посторонился и указал на дверь фермерского дома.

      – У вас меньше часа.

      2

      Ришар Микелис поставил на красно-белую клеенку две чашки горячего кофе.

      Огонь потрескивал в камине, в кухне еще витал запах тостов.

      Алексис с порога гостиной оглядел просторную комнату со множеством старых вещей и семейных фотографий в рамках, висевших на стенах. Ришар Микелис и его дети, девочка постарше и мальчик помладше, рядом со смуглой женщиной с длинными кудрявыми волосами. На всех снимках – они. На лыжах, на море, в Диснейленде, в лесу, за семейным столом – десятки фотографий, сделанных в стремлении не упустить ни секунды из этих моментов счастья.

      – Мои тотемы, – сказал ему в спину Микелис.

      – Как вы сказали?

      – Вы же смотрели на фотографии? Это мои