Сокровища монастыря и плащ-невидимка. Анатолий Николаевич Овчинников

ужасного? – весь город знал о подземных ходах под монастырём, о пыточных подвалах для еретиков и о великих сокровищах, спрятанных в его тайных подземельях. Но, также все знали, что в Гражданскую и потом при коллективизации и расцерковлении большевики всё растащили, а что оставалось менее ценного умыкнули предки самих горожан. Даже железо с куполов (хотя уже и без позолоты, ушедшей в 1920 на революцию в Германии) и кресты на куполах – всё исчезло. В соборе оставались только почерневшие от пожарищ облезлые фрески под куполами высоко на стенах, куда не смогли добраться комсомольцы-богоборцы.

      Верёвку привязали за один конец к петлям, которые выглядели очень надёжными, а другим обвязался первый из добровольцев – конечно, это был Павлик. Спуск в эту «преисподнюю» продолжался совсем недолго, Паша внизу отвязался, следом спустились близнецы и последней Олечка. Ход был прорыт под монастырской стеной и её фундаментом и вёл куда-то дальше – за стену. Ребята осторожно прошли метров 20-30, подсвечивая себе фонариками – ход был достаточно широк и высок – под ногами была плотная земля, а вот стены и потолок когда-то обкладывались толстыми досками, но теперь они опасно свисали сверху и торчали с боков. Ход упёрся в массивную большую дверь – деревянную, но всё еще на первый взгляд целую, хоть и всю в плесени, и державшуюся на огромных фигурных петлях и кованом засове.

      Чтобы сдвинуть засов, пришлось долго бить по нему прихваченным с собой по случаю топориком. И вот он сдвинулся в сторону. Затаив, как говорится, дыхание, мальчишки потянули дверь на себя и она, хоть со стонами и скрежетом, но приоткрылась. Дальше тоже была кромешная тьма, дверь сдвинули сильнее, чтобы можно было пролезть вовнутрь. За дверью оказалось небольшое помещение с каменными стенами, полом и сводом из монастырского кирпича.

      У противоположной стены лучи фонариков высветили следующую картину: ребята разглядели стол, за которым… неподвижно сидело два человека. У видавших виды детдомовцев все равно зашевелились волосы на голове, и они невольно попятились назад к двери. При этом оба сидящих за столом хозяина комнаты не пошевельнулись.

      Павлик преодолел страх и подошел с трясущимся в руке фонариком ближе к незнакомцам. Те оказались одеты в истлевшее монашеское одеяние – рясы – на головах были клобуки (куколи по церковному). Самое ужасное оказалось то, что эти одеяние были надеты на … скелеты! – монахи умерли много лет назад. Похолодевшие от ужаса близнецы и Олечка подошли ближе. На столе, кроме подсвечника, кучки перьев и исписанного листка бумаги, ничего не было.

      На листке же старинным «дореволюционным» письмом было написано следующее: «Лета 1919 от Р. Хр., 20-го дня августа мы, схимонах Зосима и инок Савватий, предаем себя в руки Господа нашего и повествуем о разорении монастыря антихристами, об убиении ими (большевиками) отца настоятеля и всей братии. Мы же, Зосима и Савватий, решили уберечь от осквернения и уничтожения главную святыню монастыря – икону образа Владимирской Пресвятой Богородицы, а также