Касаясь Пуст0ты. Евгения Драгомир

министерство Правды заносит туманом. На виду остаются лишь мелкие вкрапления окон и несуразные деревья, высаженные то тут, то там по всей территории. Газон заливает водой, и редкие проблески травы пробиваются лишь у самого входа, где под скатом крыши горит единственный фонарь.

      Внутри здания так же тихо, как и снаружи. Если бы я не сталкивался с этой тишиной каждый день, подумал бы, что забрел на какую-нибудь стройку или заброшку. Министерство не выглядит рабочим, с какой стороны не посмотри. Я тряхнул головой, и осевшая на одежде влага разметалась в разные стороны. За спиной послышалось постукивание каблуков и отчетливое покашливание. А я ведь даже не дошел до лифта…

      – Да, Диана?

      – И тебе доброго утра, Юкнайт.

      Она вышла из-за стойки с планшетом в руках и многозначительно постучала по экрану.

      – Отметиться не хочешь?

      Она могла бы сделать все сама, но характер Дианы не позволит ей упустить возможность помыкнуть кем-то. При всех многочисленных обязанностях табель посещения – единственная вольность, которую она может себе позволить в отношении кого-то другого.

      – Конечно.

      Как бы это ни раздражало, пришлось вернуться к стойке, забрать планшет и заняться тупым проставлением галочек в колонке.

      – Извини, я не заметил тебя, когда входил. Думал подойти с формой позже.

      – Не заметил? – раздраженно протянула она и тут же поправила себя; придала голосу большей беззаботности, но ядом спрыснуть не забыла.– Впрочем, как и всегда.

      – Разве я что-то обещал тебе, Диана?

      – Нет, моей ошибкой было что-то ждать от тебя. Мама говорила не связываться с вашей семьей.

      – И чем же ей не угодила моя семья?

      – В основном только твоя мать…– она притворно прикрыла рот рукой, будто слова вырвались совершенно случайно, а не готовились для первого же удобного случая.

      Еесли бы я ждал извинений от каждого, кто добрым словом помянет мою мать, у меня бы не осталось времени на работу.

      – Все не может угомониться? Эмили стоит приглядеться к себе. Ведь будь она повнимательней, безликие раскрыли бы Джона намного раньше.

      Диана буквально вырвала планшет у меня из рук и принялась заполнять оставшиеся колонки сама. Она любит говорить правду, но лишь ту, которая удобна ей. Единственный раз, когда это принесло нам обоим пользу, я оказался у нее в постели. Однако, чтобы вынести ее характер, одного секса мало.

      И теперь при каждой встрече она пытается делать вид, будто мое безразличие ее не трогает и, более того, забавляет. Собственно, как и комментарии в адрес ее матери. Я не успел досчитать и до десяти, как тема разговора резко сменилась.

      – Слышал о миссис Браун?

      – Да, она рассказала мне сегодня утром.

      – Ей повезло. Многоликому бы такого не позволили.

      – Многоликий бы себе такого не позволил.

      – Сказал чтец, который ежедневно сталкивается с обратным.

      – Я сталкиваюсь с усталостью людей, а не с их желанием кому-то навредить.

      – Усталостью? – Ее голос так и сквозил усмешкой, хотя внешне она едва ли изменилась в лице.– Скорее, уже с ленью и безответственностью. Министерство уравняло людей и многоликих. Уравняло во взаимной ответственности