Хочу быть королём в постели!. Авдотья Фёдоровна

в реальности, а не во сне. Но вместо этого я нежно глажу Дуняшину спинку, прижимая её живот всё ближе к своему животу. Пытаюсь напитаться цветочным ароматом её волос и ванилью её кожи. Я понимаю, что не хочу её отпускать никуда, никогда отныне, по крайней мере ещё три часа, пока идёт оплаченное время аренды квартиры. Вокруг тишина. Мне хорошо. Внезапно, Дуняша нарушает эту тишину и нежным, каким-то сказочным голоском, произносит:

      – Спасибо тебе за это постельное наслаждение.

      – За что именно? Ты ведь даже не кончила. Я не кончил.

      – Федя, скажу тебе честно, у меня не было секса уже более тысячи дней и ночей. Я забыла, как это делается. – Говорила Дуняша, а я отметил, как при этих словах она прикусила губу, как будто чего-то испугалась. Хотя на самом деле боялся я сам, а Дуняша продолжила говорить. – Скажи мне честно: «Я что-то делаю не так?» Ты ничего не чувствуешь в моменте моих поцелуев твоего члена. От этого я чувствую себя ущербной, стрёмной в постели. Мне хочется сбежать в сию секунду и больше никогда, никогда, никогда не соглашаться на секс, ни с кем. Но в тоже время, мне нравится тепло твоих объятий.

      – Видишь ли… Как бы так тебе сказать, чтоб ты не сбежала…

      – Так и скажи. Ты прикольная, но целуешь член отстойно! – фыркнула Дуняша, заплакала, слезла с кровати и направилась в сторону стульев с одеждой.

      – Подожди, ты … – снова замолчал я. Взвесив ещё раз реальную картину своей жизни, вспомнив, как мне было приятно обнимать Дуняшу в постели, я осмелился признаться. Я сделал глубокий вдох и выпалил на одном дыхании, почти без пробелов. – Мой член потерял чувствительность десять лет назад, извини. А теперь, если хочешь, мы можем одеться, и я отвезу тебя домой или… – я снова замолчал, наблюдая за молчаливой реакцией Дуняши. Дуняша молчала. А я продолжил говорить. – Я немножко слукавил, когда рассказывал тебе в виртуальной переписке, что я любитель сексуальных приключений. Я им был, давно, десять лет назад. Чувствовал себя королём в постели, когда мой Дракоша извергал пламя страсти. А потом… Случился фимоз, далее экстренное хирургическое вмешательство и абсолютная потеря чувствительности пениса. Ты мне нравишься, Дуняша. Прости, что не был честен с тобой с первых минут общения в постели и лежал, как труп. Я думал, что а вдруг, я всё-таки что-нибудь почувствую.

      – Правда? – с мокрыми глазами, промурлыкала шёпотом Дуняша.

      – Правда. Иди ко мне. Я не хочу тебя отпускать. Никогда. Никуда из своих объятий. Пока ты рядом, я хочу дышать тобой. Прости меня, дурака.

      Дуняша ещё больше расплакалась от этой милоты, и сквозь слёзы промурлыкала:

      – Знаешь, Федя, ещё ни один мужчина в моей жизни не говорил мне таких слов. – Затем я подошёл ней, крепко обнял, поцеловал в щёчку. Взял на руки, отнес на кровать, мягко уложил в постель, накрыл одеялом, лёг рядом, прижался к её спине своим животом и шепнул:

      – Спасибо за доверие ко мне, за чуткость к моему дружку, за признание в симпатии к нему. Я решил для себя, что если ты уйдёшь после моих слов, то ты будешь последней