Анатомия любви. Евгений Шушманов

грустный смех,

      и ходит рядом пустота

      на лапах чёрного кота…

      Заточка

      О боли безответных чувств не зная,

      он женщину однажды полюбил,

      в надежде, что войдёт в ворота рая,

      которые он чувством отворил.

      Весь мир из шара превратился в точку,

      в себе боль расставания храня,

      вдруг, словно кто-то остриём заточки,

      сразил его, надеждою маня.

      Любовь, как смерть является внезапно,

      ведь каждая любовь, как первый снег,

      её нельзя построить поэтапно,

      в итоге напросившись на ночлег.

      Любви, как чуду, молятся блаженно,

      когда душа и тело заодно,

      скрывая вожделение смиренно,

      мечтая не о том, что суждено.

      Но время лишь бессмертным победимо,

      оно уходит, как вода в песок,

      и если не судьба, чтоб быть любимым,

      то время не пойдёт наискосок.

      Казалось бы, пора поставить точку,

      собрать все чувства прежние в кулак,

      но в сердце у него сидит заточка,

      которую не вытащить никак…

      «Лопух»

      У неё, как и водится, было их двое:

      муж гражданский и верный наивный «лопух»,

      он учился когда-то давно с нею в школе,

      и с тех пор полюбил, и душой не потух.

      По заслугам и рангу были розданы роли,

      каждый дело своё от неё получил:

      спал с ней муж, иногда уезжал на гастроли,

      а «лопух» эсэмэски и розы дарил.

      Он до дома её каждый день провожал,

      поцелуем у двери беспокоить не смея,

      он её, как богиню свою, обожал,

      и надежду быть вместе, наивно лелея.

      Он писал ей стихи, он ночами не спал,

      он дышал её запахом близкого тела,

      для него её голос, как арфа звучал,

      а душа, по-щенячьи и радостно, пела.

      Но однажды, под утро, он умер нежданно,

      не успев в своей школьной признаться любви…

      Кто-то ей позвонил, она нежилась в ванной,

      и сказал: «Будет сын – как меня назови…»

      А глаза у неё голубые

      А глаза у неё голубые

      и никто не поспорит со мной,

      что они удивлённо хмельные,

      как подснежники ранней весной,

      что они, словно небо в апреле,

      словно день сотворенья седьмой,

      в них душа забывает о теле

      и в восторге молчит, как немой.

      А глаза у неё голубые,

      так, что блекнет небес лазурит,

      и сокровища меркнут любые,

      и манят они, словно магнит.

      Этот цвет затмевает наряды

      встречных модниц, мужчин бередит

      и смущает лукавостью взгляда

      так, что вслед восхищённый глядит.

      Там, в глазах, тихо плещется море,

      в обрамленьи ресниц-берегов,

      тонут в нём и напасти, и горе,

      забываются козни врагов.

      В этом море резвятся дельфины,

      плавником разрезая волну,

      и уходят с мечтой на глубины…

      Да