Сосед (не) на час. Эвелина Блэйк

мы на пороге стоим!

      – Да я только на пять минут, мне бы только… – замялась я.

      Женщина твердо, но аккуратно взяла меня за руку.

      – Даже слышать ничего не хочу! Гостей нужно встречать, как положено! Мы же теперь соседи! Надо знакомиться! – затараторила она, и я обреченно двинулась за ней в глубину дома.

      Приведя меня в уютную кухню – а для меня сейчас любая кухня, кроме моей, будет уютной, – она тут же суетливо забегала.

      – Как хорошо, что у нас после обеда еще остался пирог! Мы как раз собирались садиться ужинать! – воскликнула соседка, роясь в шкафчиках светлого кухонного гарнитура.

      Ну, вот, я прервала подготовку к ужину. Боже, как неловко.

      – Не хотелось бы Вам мешать… – пробормотала я, но женщина замахала на меня руками:

      – Оставьте свою скромность! Здесь она ни к чему!

      Тут мне в нос ударил запах мясного пирога, и я чуть не захлебнулась слюной. Да, такой ужин я себе точно не приготовлю в ближайшее время, – пронеслась в голове завистливая мысль.

      – Садитесь, пожалуйста! – женщина выдвинула для меня стул.

      – Я… Вам чем-нибудь помочь? – спросила я.

      – Нет, все в порядке! – с ловкостью фокусника она быстро накрыла на стол и уселась напротив меня.

      – Ох, я даже не представилась! – вдруг подскочила женщина, чуть не разлив ароматный чай прямо на скатерть. – Меня зовут Элеонора Степановна.

      – Ника, – кивнула я в ответ.

      – Красивое имя, – она подарила мне добрую, материнскую улыбку. – Ну, что, Ника, рассказывай, как тебя судьба завела в наши края?

      – Так получилось, – я пожала плечами и отхлебнула чая, раздумывая, как начать свой рассказ. – У меня есть тетя… была тетя в Германии, и она оставила мне этот дом.

      – О, да, я знаю Лену, – оживилась Элеонора Степановна, отрезая большой ломоть пирога и кладя мне его на тарелку. – Она, получается, теперь не в Германии живет?

      Я грустно опустила глаза.

      – Она умерла, – в моем голосе не было никаких эмоций, он слышался приглушенно, будто бы со стороны.

      – Ох, горе-то какое! – Элеонора Степановна расширила глаза от ужаса и схватилась за сердце. – Что случилось? Как все прошло?

      – Я ничего толком не знаю, – я потрясла головой, как растерянный ребенок. – Мы с ней не были близки, я… Я вообще ее толком не помню, она не выходила на связь с тех пор, как переехала во Франкфурт, если не раньше.

      Элеонора Степановна задумчиво смотрела на кусок пирога в своей тарелке.

      – Давно это было… – задумчиво пробормотала она, словно бы подсчитывая в уме прошедшие годы. – Ох, сочувствую я тебе… Даже не общались столько лет.

      – Спасибо, все нормально, – мне хватало жалости от самой себя, еще больше я просто не вынесу.

      В эту минуту входная дверь стукнула, и через мгновение в кухню влетела симпатичная белокурая девица лет пятнадцати, разрывая повисшее напряжение.

      – Привет, мам! Здравствуйте! – вежливо обратилась она к нам.

      – Ох,