Этот длинный, длинный день. Юрий Витальевич Яньшин

более американизированный разговорный понимал с большими трудностями, поэтому наличие профессионального переводчика было крайне необходимо. Генерал, не мешкая, снял трубку с рычага и поднес ее к уху:

      – Начальник Генерального Штаба Вооруженных Сил Российской Федерации генерал армии Валерий Афанасьев у аппарата, – отрекомендовался он. Его сосед по столу повторил за ним, то же самое, только по-английски.

      На том конце густой баритон Начальника комитета Штабов пророкотал, судя по тону, приветствие, а переводчик, слегка растягивая гласные, подтвердил догадку Афанасьева:

      – Приветствую тебя, Ва-ле-ри! Это Майк Милли – твой вечный ночной кошмар, – не к месту решил сострить бравый американец.

      – Здравствуйте, мистер Милли! Не стоит преувеличивать. В рейтинге моих ночных кошмаров вы не присутствуете, – заметил Афанасьев, невольно поджимая губы.

      Милли не стал тянуть резину в дипломатических политесах, в которых был, откровенно говоря, не силен, поэтому сразу взял с места в карьер:

      – Несмотря на столь раннее утро, мы тут уже в курсе того, что у вас произошло. Это, безусловно, весьма и весьма масштабная трагедия мирового значения.

      – Да, – ответил Афанасьев, – для нас и для наших друзей это настоящая трагедия, унесшая жизни не только целого ряда руководителей ОДКБ[81] высшего звена, но большое количество гражданских лиц, среди которых было много людей преклонного возраста и абсолютных некомбатантов.[82] И мы, разумеется не оставим это вопиющее злодеяние без ответа.

      – Я понимаю твои эмоции, Валерий, – уже более вкрадчиво и продолжая фамильярно относиться к собеседнику, желая тем самым расположить его к себе, произнес Милли. – Однако мне и моему руководству несколько непонятны твои телодвижения.

      – Что вы мистер Милли подразумеваете под «несколько непонятными телодвижениями» с нашей стороны? – выдерживая официальный тон, спросил Афанасьев.

      – Я имею ввиду вашу игру ядерными бицепсами, – сказал уже более жестко Милли, видя, что его собеседник не хочет поддерживать с ним игривый тон.

      – Наше поведение полностью соответствует угрожаемой обстановке, – сухо констатировал Афанасьев и добавил, – полагаю, что в схожей обстановке вы поступили бы точно так же.

      – Да, пожалуй, – нехотя согласился тот. – Но столь явно демонстрировать на показ открытые люки ракетных шахт… Мы, в Штатах, расцениваем это как сигнал именно для нас, что не может вызывать у нас чувства искреннего негодования.

      – Это сигнал, прежде всего тем, кто намеревается в очередной раз погреть свои озябшие ладошки над огнем зарождающихся междоусобиц, который сами же и пытаются разжечь, – с явным намеком на американский след в этом деле сказал русский генерал.

      – А вам не кажется, что ваши слова далеко выходят за пределы дипломатического этикета?! – уже раздраженно бросил он в адрес своего визави.

      – Ну, раз вы так сразу приняли мои слова на свой счет, то у меня закрадываются

81

Организация Договора о Коллективной Безопасности.

82

Некомбатанты – гражданские лица.