Детектив для неправильных людей. Ольга Назарова

КЫШ! – рявкнула Маша на комара, опрометчиво подлетевшего слишком близко, и он точно упал в обморок, потому что для комариных нервов всякие отмахивающиеся движения – дело привычное, а вот главбуховский рык – убиться и накрыться листиком!

      – Хантерррров! – сообщила она Малышу, которого с собой в разведку предусмотрительно не взяла. – Я ж не рррразрешила!

      Пёс уважительно припал на лапы и застенчиво убыл прятаться под лестницу.

      Звонок Кирилл принял сразу.

      – Кирюшенька, – так Маша называла мужа в момент полнейшего раздражения и близкого армагеддона. – Кирюшенька, ты говорить можешь? Не отвлекаю?

      – Нет, Машуль, не отвлекаешь! – Хантеров сидел в кабинете директора Хабаровского филиала и вовсю улыбался, хорошо хоть был в одиночестве, ибо директор вёл себя примерно, как Малыш – всё куда-то забивался и прятался. – Ты что-то хотела?

      – Ещё бы! Я страсть как хочу уточнить, какого… Ты позволил себе распоряжаться моим забором!

      – Радость моя, я ж не знал точно, что он дорог тебе как память, но… – тут коварный Хантеров сделал эффектную паузу. – Я всегда это подозревал, поэтому дал распоряжение, чтобы его аккуратнейшим образом собрали и предложили тебе на сохранение… Тебе оно нужно?

      – Хунта… Не смей звать меня радостью, это раз, я тебе сейчас заплачу за забор, это два, и три…

      – И я тебе тут же верну в три раза больше… – закончил Хантеров, приходя в расчудеснейшее настроение – они не разговаривали так уже десять лет, и он дико, просто отчаянно соскучился по Маше в гневе! Раньше он иногда даже специально дразнил её, а потом наслаждался тем, как послушно она велась, как смешно сердилась, как они мирились… Когда случилась та история, Маша стала разговаривать с ним исключительно, невозможно вежливо – как с абсолютно чужим человеком, и это было совершенно невыносимо!

      – Хантерррров! – когда она сердилась, его фамилия превращалась в Машином исполнении во что-то тигрово-ррычащее, грррозное, чем умиляла Кирилла Харитоновича чрезвычайно.

      – Машка, – вдруг быстро сказал он. – Я последнее время дико за тебя боюсь, поэтому прими ты этот забор за мою слабость и фанаберию, ладно? Там ещё охранка местная приедет, я сам их подбирал, поставят сигнализацию. Машунь, не гони их, ладно? Ты же сама переживала, что в дом залезть могут… А у тебя по периметру дыры в сетке. Короче, потерпи, хорошо? Они за день всё-всё сделают и уедут. Кстати, если твой дырявый протозабор тебе как память всё-таки не нужен, скажи им, чтобы забрали, ладно?

      Гневно сопящее молчание было ему ответом.

      Маша никак не ожидала того, что он так скажет, а уж тем более собственной реакции на слова – стало неожиданно хорошо и тепло… Однако марку требовалось держать любой ценой, поэтому, посопев, она осведомилась:

      – Кирюшенька, а можно уточнить?

      – Что угодно, милая! – фыркнул Хак, который понял, что ему страшно нравится сегодняшний хмурый день, хабаровский филиал, и даже проворовавшийся директор уже не вызывает желания прибить его на месте, дабы не мучить вопросами,