За старшего. Шамиль Идиатуллин

«Cntn????» Губе стало больно. Соболев сообразил, что это уже вопрос, продолжать ли, нагнулся и одним пальчиком напечатал по-английски: «Ошибка, не могу читать». Получилось как в отчете электронного прибора, но тут уж не до красот.

      «4, смотри 4», – замигало серым по сиреневому. Тут же с новой строки: «Подтверди, быстро».

      Делать было нечего. Соболев быстро щелкнул по четверке.

      Комп пискнул, цветные строчки на миг стали ярче – и тут же пропали. Осталась сетка, делящая экран на три столбца с парой бессмысленных буквосочетаний на каждой. Буквосочетания были теми же, что и до сеанса связи, кириллическими и длинными, будто название ошметка древнего файла в недружественной кодировке. В отличие от файлов, эти буквосочетания не открывались. Никак.

      Соболев подтащил стул, сел, напрягшись, вспомнил способы обращения с DOS-овскими файлами и попытался хотя бы найти описание объектов или иным способом залезть в четвертый из них, видимая часть которого читалась «~РйЙяпачЧфЫДэПРгрекна-пЖД-да». Вдруг это и есть четверка-раскодировщик?

      Не срослось. Соболев простучал остальные объекты, попробовал разобраться в операционке компа или вызвать дерево каталогов, убедился, что человеческие методы машина не понимает, и тягостно задумался: шарахнуть по ней с ноги или позвать кого умеющего? Да некого было звать: комп ставили и переставляли спецы из Леса, а здесь был не Лес, а покрышка, и в это крыло ходу работникам покрышки не было. Да кабы и был – что разобрал бы сисадмин из IT-департамента «Экспортконсалтинга» в допотопном железе и закриптованном софте?[5]

      Комп снова пискнул, экран перехлестнуло сиреневым, надулась надпись:

      – Что с дядей?

      – Его нет, – без паузы напечатал Соболев. – 200. Сердце.

      Решил не врать, ибо смысл-то.

      – Когда?

      – В сентябре.

      – Ты вместо него?

      – Да.

      – Меня знаешь?

      Соболев немедля набил:

      – Предполагаю.

      – 1, 2, 3 не знаешь?

      – Ничего не знаю.

      – Рабочий номер, быстро. 15 секунд.

      Соболев замешкался – сперва не понял, потом лихорадочно вспоминал номер проведенного в кабинет телефона, которым сроду не пользовался, потом соображал, не засекречен ли он, потом неправильно набил вторую цифру.

      Но успел, кажется. Точно успел. Неужто отрубится, падла?

      Экран резал глаз застывшей тельняшкой ядовитых тонов – и ожил одновременно с телефоном. Телефон заблеял, а на дисплее появилось: «После шестого звонка – перезвоните позже».

      На четвертой трели Соболев понял, чего от него хотят, и подивился параноидальности панченковских агентов. На пятой согласился с обоснованностью такого подхода. На шестой откашлялся, поднял трубку и сказал:

      – Перезвоните позже.

      В трубке слабо ныло чужое внимание.

      Соболеву очень хотелось сказать «пожалуйста», сказать «не бойся, я свой», сказать «Панченко

5

Покрышка – компания, обеспечивающая оперативное прикрытие сотрудникам спецслужб.