Игры Сушеного. Оксана Есипова

оглушительно расхохоталась и повернулась ко мне. На миг мне показалось, что сейчас я увижу крем, бережно зажатый в кулаке, а затем самая прекрасная на свете ведьма резко взлетит и воскликнет:

      – Милый, милый Азазелло!

      В комнате ярко вспыхнул свет, словно вместо скромной затемнённой люстры неожиданно засияли тысячи софитов. Свечение ослепляло, разглядеть источник света не удавалось, к тому же перед моими глазами разворачивалось зрелище куда более интригующее. Прозрачная сорочка в пол превратилась в короткое ярко красное коктейльное платье. С фото на меня смотрела женщина-вамп. И она же, уже в реальности, стремительно подлетела к кровати, на которой я расположился с таким комфортом. Как же она очаровательна и сексуальна. Яркий макияж: алые чуть приоткрытые губы, густо подведенные глаза, острые скулы, о которые, казалось, можно порезаться. Волосы, убранные высоко наверх, и две выбившиеся шаловливые кудрявые прядки. Заподозрить их в том, что они выбились случайно, не смог бы даже ребёнок. Ажурные чулки в сеточку, туфли на шпильках. Бриллиантовое колье на тонкой высокой шее. Классический, никогда не устаревающий образ со страниц модного журнала. Мечта любого мужчины. И всё это для меня!

      Ведьма выхватила из моей руки телефон. Я не сопротивлялся. Сейчас она удалит снимок. Дурак, сам виноват. Так неловко подставился. Но любимая, не глядя, швырнула аппарат на мягкую кровать.

      А сама изящно присела на край, вытянула стройные ноги. И тут же снова вскочила. Игриво провела рукой по бедру. Повернулась спиной и приглашающе прогнулась в пояснице. Моя рука сама потянулась к молнии платья-футляра. Стоит только расстегнуть, как платье упадёт к ногам любимой. Я подозревал, что под платьем не будет белья. И точно знал, что будет дальше. Прикрыл глаза и постарался представить всё как можно отчетливее, чтобы любимая смогла считать образ и воплотить наяву.

      Моя нежная, моя милая. Она встаёт, и платье падает на пол. Богиня изящно переступает длинными ногами, и дурацкий кусок ткани нам больше не мешает. Медленно снимает чулки… Хотя нет, нет, чулки мы оставим. И шпильки. Ей так идут убранные наверх волосы. И бриллианты оставим, хотя они и будут мешать. Мы играли в эту игру не первый раз. Образ – ответ, образ – ответ. У нас было то, за что многие пары отдали бы что угодно: возможность доносить свои самые сокровенные желания через мысленные образы, тогда как простым смертным приходится выяснять пристрастия в нелегко дающихся разговорах. Да и на разговоры не все решаются. Некоторые так и живут, боясь раскрыться перед дражайшей половиной, лелея в душе нехитрые пикантные желания. Лишь бы не быть отвергнутым, осмеянным и непонятым.

      Но как только я протянул руку к молнии, то ощутил прикосновение к коже грубой ткани. Никакой молнии больше не было. Соблазнительное платье, так выгодно подчеркивающее фигуру любимой, сменилось рубищем. Передо мной стояла монахиня. В сером платье, полностью скрывающим руки и ноги, и даже изящную шею. Как и любимые мной волосы, её скрывал