Цвет греха. Чёрный. Александра Салиева

проведённые ими в детском доме, где они росли вместе с другими детьми, заканчивая тем, какой он «красивый» и «великолепный», а также «конченый мудак» и «бездушная тварь». И не только такое. Каждый раз вариации были разными. Зависело от того, в каком она настроении и насколько велика принятая ею доза очередной раздобытой дури. До сих пор понятия не имею, кем был мой настоящий биологический отец, но мне стукнуло два года, когда она меня бросила ради этого Адема Эмирхана. Просто оставила и ушла. Не вернулась. Я чуть не сдохла от голода и переохлаждения. Ничего в холодильнике не оставила же. А отопление – слишком роскошная вещь, чтоб на него тратиться. Первое время я всё ждала, когда мама вернётся. Потом меня приютили соседи. Из жалости. На целых полтора года. Вот тогда она вернулась. Одна. Почему? Не знаю. Об этом она никогда не рассказывала. Бросил, наверное. Мало кто выдержит её пагубные привычки и вспыльчивый характер.

      А раз так…

      Столько лет прошло!

      Разве он не аннулировал брак?

      Дичь какая-то, если честно!

      Но тогда почему господин Полат Кайя о нём заговаривает?

      Спасается чем может…

      Или нет?

      – Может быть, вы слышали, господин Адем Эмирхан – совладелец довольно крупного международного судостроительного холдинга, – продолжает после длительной паузы директор нашей школы.

      Не только у господина Дикмена, у меня тоже челюсть некрасиво отвисает. Такое мама о своём муже точно не рассказывала. И это ещё ничего. Господин Дикмен не только в лице меняется. Кажется, у него начинает дёргаться левый глаз.

      – Şirketler Grubu İttifakı[2]? – мямлит он.

      Да с такой надеждой на отрицание, что даже мне его жалко становится. Но не господину Кайя.

      – Именно, – подтверждает тот с самым благопристойным видом, величаво кивнув.

      Где-то тут я начинаю понимать, почему наш директор уделяет внимание этому маминому скоропалительному замужеству.

      Не знаю, кем являлся этот Адем Эмирхан на тот момент, когда они поженились, но такую возможность, которая есть сейчас, вездесущие основатели элитной школы «Бахчешехир» уж точно не упустят.

      Ага, только они все, похоже, забывают одну маленькую деталь!

      Маленькую, но очень важную. О которой сообщаю лишь после того, как господин Дикмен пулей вылетает из кабинета, а мы остаёмся наедине, и нет больше поблизости никаких лишних ушей.

      – Ему нет до меня никакого дела, господин Кайя, – признаюсь честно. – Я его не видела даже никогда. Не представляю, как он выглядит и кто такой. Мама меня ему никогда не показывала. И, скорее всего, он вообще о моём существовании ничего не знает. К тому же, должно быть, они давно развелись… – заканчиваю совсем тихо.

      И сама над своими словами задумываюсь. Вспомнив всё о тех же вездесущих основателях школы «Бахчешехир». Они ж в самом деле вездесущие. Если бы моя мать была в разводе, это наверняка также было бы указано в моём личном деле? С другой стороны, свидетельства о смерти

2

Şirketler Grubu İttifakı – в переводе с турецкого «Группа компаний Альянс».