Физрук: назад в СССР. Рафаэль Дамиров

Павел Павлович, – начала завучиха, не покидая своего поста на входе. – Начало трудового пути молодого специалиста… Сначала он нам цирк устроил во время вчерашнего педсовета… Потом – принес на торжественную линейку бутылку водки и забросил ее в кусты, когда мы ее увидели… И между прочим, – завуч зыркнула на директора, – это вы, товарищ Разуваев, помешали мне извлечь это вещественное доказательство… А кончилось тем, что учитель трудового воспитания извлек бутылку водки сам и напился на рабочем месте! А у него, хочу напомнить, сегодня занятия с десятым «Б»!

      – Виктор Сергеевич! – всплеснул руками директор, нахмурив брови на трудовика. – Ну как же так!

      Тот виновато пожал плечами и вжался в спинку стула.

      – Товарищ Курбатов, конечно, виноват и мы обязательно разберем его проступок, но в сегодняшнем инциденте его вина лишь частичная. Водку в школу принес Данилов… – продолжала накидывать навоз на вентилятор завучиха. – Верно, Виктор Сергеевич?

      Понурый алконавт обреченно кивнул.

      – Это как же! – выдохнул я. – Вы такое городите? Да вы подумайте, если бы я захотел водку пронести, зачем бы я ее в кармане держал?! У меня же сумка с собой!

      – А ведь, верно, Эвелина Ардалионовна, – неожиданно вдруг поддержал меня Разуваев. – Здесь что-то не сходится…

      – Виктор Сергеевич! – взвыла Шапокляк, нависая над трудовиком. – Объясните! Я жду…

      Тот покряхтел, поохал и выдал:

      – Моя это бутылка… Физрук ее у меня из кармана вытащил, чтобы не разбилась…

      Мотивы, конечно, мои были несколько иными, но я не стал возражать. Да и, хрен, сейчас, что докажешь.

      – Ну вот все и разъяснилось! – обрадовался директор.

      – Это еще не все! – заявила завучиха, которая, похоже, меня конкретно возненавидела. – Есть еще два факта, объяснить которые, товарищу Данилову, будет потруднее.

      – Какие еще факты? – устало вздохнул Пал Палыч и ослабил широченный галстук в нелепый ромбик.

      – Он допустил курение в спортзале!

      – Не было никакого курения в спортзале, – хмыкнул я.

      – А запах табачного дыма?

      – Туда он просочился из тренерской… Да и то я лишь подкурил, закашлялся и выплюнул сигарету… – рубанул я правду, надеясь, что меня все-таки уволят.

      – Да! – впервые подала голос зареванная Сима. – Это правда! Я видела окурок!

      – А на вашем месте я бы вообще молчала, Серафима Терентьевна! – взбешенная моей откровенностью, накинулась на нее Шапокляк. – Как не стыдно, валяться в спортзале, на полу с молодым человеком…

      Старшая пионервожатая охнула и закрыла лицо ладонями. Этого я уже стерпеть не мог. Повернулся к завучихе и тихо так процедил:

      – Хватит девочку позорить, старая вы грымза!.. Случайно она на мате рядом со мною оказалась, ясно!

      Ну, все… Теперь точно они обязаны меня уволить. Да?

      – Пал Палыч! Пал Палыч! – забилась та в истерике, захлопав наплечным черным платком, как ворона крыльями. – Вы слышите! Он меня оскорбил! При исполнении!

      – Выйдите