Мастер перекраивания сердец. Ася Иванова

предметы в сторону. Наконец отыскал простой карандаш размером с мизинец и неразборчиво написал на бумаге: «Единственные стежки, о которых жалею». Мастер повернулся, скомкал листок и подбросил его вверх. Он тут же вспыхнул ярким пламенем и исчез.

      – Ох, опять эти ваши фокусы! А говорите, ничего не удумали. Вижу-вижу.

      – Ничего я… А, впрочем… – мастер махнул на ученика, – давай-ка ужинать.

      – Не поздно?!

      – Для любви и для еды, дружочек, всегда самое время!

      – Как скажете, – ответил Савитар, скрываясь в темноте. – Хм, а почему здесь две грязные кружки?!

      Мастер скорчил гримасу, широко улыбнулся и пожал плечами. Савитар не видел этого, но крикнул из кухни:

      – Можете не отвечать, всё равно переспросите или что-нибудь соврёте! Ох, как же с вами тяжело…

      Агап собирался было возразить или переспросить, но вместо этого закатил глаза, улыбнулся и продолжил уборку.

      На следующий день

      Когда на следующее утро Индира подошла к дому мастера, то, не задумываясь, постучала. К её удивлению, дверь мгновенно открылась. На пороге стоял высокий, но сутулый мужчина в рабочем фартуке, лицо которого сразу же привлекло внимание девушки. Определить его возраст было невозможно. Несколько секунд она молча и очень внимательно изучала мужчину, а когда осознала это, щёки вмиг вспыхнули. Индира опустила глаза, протянула руку и тихо-тихо сказала:

      – Здравствуйте.

      – Проходите в дом. Холодно.

      Голос его звучал глухо и безрадостно.

      – Прошу вас, извините меня. Просто ваше лицо…

      – Понимаю, не извиняйтесь.

      – Нет, я должна. Я не хотела обидеть. Простите. Просто, когда увидела лицо… оно такое необычное. Ваши глаза – они такие… Простите… ясные, лучистые, молодые. А лицо оно… Я не понимаю, сколько вам лет. Простите. И меня это… заинтриговало, – Индира нахмурилась и склонила голову.

      Мужчина вдруг взял её за подбородок, заставив вздрогнуть, и слегка приподнял, чтобы посмотреть девушке прямо в глаза. «Красивые», – подумала гостья, тоже рассматривая подмастерье.

      – Не нужно извиняться. Честно. Я привык, – Савитар улыбнулся, казалось, что искренне. – Думаете, вы первая?! Нет, конечно. Я знаю, что выгляжу как старик. Мастер работает преимущественно вечером и ночью и при этом не любит, когда много свечей. Всё в полутьме, в полумраке. Наверное, потому и морщины. Мне не важно, как я выгляжу. У меня совсем другие ценности. Но многим почему-то важно. Я не осуждаю. Просто у меня свой путь.

      – Свой путь, – повторила она, – конечно, понимаю. Вы неплохо выглядите, просто такая разница…

      – Я понял, – прервал он, отступая в сторону, чтобы она могла пройти. – Для меня это не имеет значения.

      Индира скинула пальто, положила его на своевременно вытянутые руки подмастерья и, аккуратно ступая, прошла в комнату, где ей перекраивали сердце только вчера. Вспомнив об этом, она слегка коснулась руками груди и медленно оглядела пространство.

      При свете дня комната выглядела значительно больше. «Удивительно,