Матиаш I Корвин. PR и ритуалы при венгерском королевском дворе. М. П. Бочаров

потому что в конце февраля с востока пришли угрожающие новости. В день святого Георгия было созвано национальное собрание и объявлено общественное восстание.

      В то время король сказал Ласло Хуньяди, который собирался уйти, чтобы поднять свое знамя, что он хотел бы, чтобы Матиаш снова явился ко двору. Ласло принял это приглашение без недоверия, которое он расценил как декларацию доброй воли. Он обратился к младшему брату с просьбой как можно скорее явиться в Буду.

      Но мать, в душе которой зародилось зловещее подозрение, воспротивилась отъезду сына. Он вспомнил наставление своего отца, что они никогда не должны быть при дворе одновременно. Он считал уход Ласло ожидаемым.

      Смелая душа Матиаша не знала страха. Он считал своим долгом беспрекословно подчиняться приказам своего брата, главы семьи. Он прибыл в Буду в начале марта.

      В это время Ласло получил от короля приказ заставить чешских разбойников, осаждавших один из палатинских замков, уйти мирно. После четырех дней отсутствия он снова вернулся.

      Это время, когда оба брата находились при дворе, было использовано их врагами для осуществления своего давнего плана. Они заставили короля поверить, что те, кто убил Силлейя, теперь пытаются убить его и непременно осуществят убийство, если главари заговора не будут немедленно арестованы.

      Король поверил всему. Он был готов ко всему. Он дал свое согласие на задержание тех, против кого выдвинуты серьезные обвинения.

      12 марта прибыл Гискра с чешскими войсками, на которые можно было абсолютно рассчитывать. Миклош Уйлаки направлялся в столицу со своим знаменем. Этого не ожидалось. И он должен был спешить.

      14 марта во второй половине дня члены придворной партии собрались у короля. Двое Хуньяди были приглашены во дворец. Когда они появились здесь, был выдан ордер на их арест. При этом были закрыты ворота замка и подняты разводные мосты.

      Эти меры произвели большой фурор. Сразу же распространились слухи, что дворец стал местом убийства. В церквях Буды звонили в колокола, услышав это, вооруженные люди Ласло Хуньяди, стоявшие лагерем в Пеште, числом двести человек, бросились к берегу Дуная, чтобы переправиться в Буду. Но все корабли уже были переправлены в депо верфи на другом берегу.

      В это время братья Хуньяди попали в тюрьму. Их судьбу разделили самые выдающиеся друзья и последователи: епископ Янош Витез, Гаспар Бодо, Ласло Канижай, Себестени Розгони, богатый Пал Модрар из Нюрнберга, австриец Юстах Фронахер и другие.

      В разгар всеобщего смятения папский посланник, осознавая пагубные последствия, которые могли иметь события, а также движимый сочувствием к хунядцам, немедленно отправил в Рим гонца с просьбой о вмешательстве папы. Потому что он мог опасаться, что именно из-за внутренних отношений, в которых он состоит с хунядцами, его собственные слова не будут иметь достаточного импульса. Он, должно быть, надеялся, что судебный процесс над заключенными затянется.

      Однако ненависть не задержала