Исправник. Петр Ингвин

– прямого, искреннего, настоящего. Полного решимости. В ее глазах читался ответ.

      Папа вздохнул.

      – Я понял, что ты задумала. Наверное, ты права. Тебе не оставили другого выхода. Прости, что ничем не могу помочь.

      – Можешь. Спаси Сказочника.

      ***

      После того, как папа вышел, Анюта рухнула на тюфяк. Сил не было. Мысли остановились. Осталась тревога. За папу. За себя. За будущее.

      Около трехсот шагов по темноте пещеры – и папа достигнет выхода. Чтобы попасть наружу, в свирепый кошмар ночи, нужно пройти два ряда деревянных щитов, внутренних, спасавших теплые коридоры от холода, и внешних, выводивших наружу, защищавших от снега и ледяного ветра. Делать это нужно как можно тише, иначе найдутся любопытные, кто выглянет узнать, кому и зачем понадобилось идти в ночь. Завтра возникнут неудобные вопросы.

      Внешние щиты – поперечные, каждая полоса вынималась одна за другой, пока не достигался уровень снега. За щитами – четыреста шагов сквозь снег и лед до Холодной пещеры. Анюта пробежала бы их на одном дыхании. Папе понадобится намного больше времени. А если у него случится приступ? Или он поскользнется и утонет в снегу? Или сломает ногу? Или не выдержит мороза? Или снегоступ развалится? Или…

      Анюта не находила себе места.

      Дунька спала. Ей было хорошо, ее ничто не волновало. Один день закончился, завтра будет другой. Что еще нужно для счастья?

      Время шло. Секунда за секундой.

      Потом время вышло.

      Папа должен был уже вернуться.

      Папа должен был вернуться уже давно.

      Идти на поиски? А в чем? Папа надел все, что было в доме, осталась только легкая дневная одежда Анюты и Дуньки. Можно натянуть одно на другое, но руки и ноги останутся почти голыми. И завернуться больше не во что. Анюта отправилась бы наружу и так, но одно дело – бежать сквозь ужас ночи из тепла жилой пещеры к костру в Холодной пещере, и совсем другое – искать отца, если с ним что-то случилось в пути между пещерами. Не зная, что предстоит впереди, Анюта взялась делать вторую пару снегоступов. На всякий случай.

      Папа вернулся, когда она совсем отчаялась.

      – Ну что? Получилось? Ты его видел? Ты сказал все, о чем я говорила?

      Папа устало опустился на свой тюфяк. С бороды капал растаявший лед, нос покраснел, глаза слезились.

      – Я опоздал. Они пришли раньше.

      3. Расследование

      Исправник обратился в пустоту прозрачного купола:

      – Приветствую вас, Отец Настоятель.

      – Как добрался, сын мой? – Голос, громкий и четкий, звучал сразу отовсюду.

      – Вашими молитвами, без происшествий.

      Обычная формула приветствия, пришедшая из седой древности. Происшествий за всю историю Нового Иерусалима не случалось ни разу.

      С первых дней жизни на Новой Земле заведено, что старший к младшему и равные между собой обращаются на ты, младший к старшему – на вы. Исправник обращался к Отцу Настоятелю на вы не по принципу старшинства, оба имели интеллект премиум-класса, несравнимый с другими обитателями