Китайские народные сказки. Сказки народов мира

Сюжет о мыши, упавшей в чан («Горная мышь и городская мышь»), изложенный в виде анекдота, включил в свое собрание забавных историй известный литератор XVII века Фэн Мэн-лун. Сказки о чудесных женах в самых причудливых вариантах переработал знаменитый писатель XVII века Пу Сун-лин, автор «Удивительных историй Ляо-чжая», известных у нас под названием «Лисьи чары». Письменная литература оказывала, в свою очередь, влияние и на неграмотных сказочников. Из пересказов романов они заимствовали описания героев и некоторые сравнения, под влиянием старых повестей отдельные сказки (например, «Лис-оборотень») завершаются рифмованными четверостишиями. В народе эту сказку и подобные ей повествования об оборотнях, близкие к новелле, называют «Ляо-чжай чацзы» – «Ветви Ляо-чжая», подчеркивая тем самым влияние удивительных историй Пу Сун-лина. Название это встретилось собирателям, правда, только в Шаньдуне, на родине писателя.

* * *

      Хотя китайские сказочные сюжеты довольно рано попали в литературу письменную, сами сказки стали собирать и записывать совсем недавно. Только в 1918 году при Пекинском университете образовалось Общество изучения китайской народной песни, вслед за ним различные общества, ставившие себе целью сбор, публикацию и изучение фольклорного наследия страны, начали возникать в других городах Китая. Китайские фольклористы в 20–30-е годы собрали и опубликовали множество вариантов различных сказок. Но по-настоящему грандиозную собирательскую работу в стране развернуло только Общество изучения фольклора Китая, созданное в 1950 году, уже после победы народной власти. Не было, наверное, ни одного провинциального издательства в Китае, которое не издало бы в 1950–1963 годах нескольких сборников легенд и сказок. Однако ни ранее, ни в эти годы в Китае не было составлено ни одного сколько-нибудь полного и представительного собрания народных сказок. Не было и точных, научных публикаций записанных текстов. Если в 20–30-е годы собиратели, видимо, неслучайно проходили мимо остросоциальных сатирических сказок, то в 50–60-е годы произошло обратное, фольклор обрабатывался порой весьма произвольно и тенденциозно, прежде чем записи появлялись на страницах печатных изданий. Злые братья в таких обработанных вариантах превращались нередко в жестоких помещиков, сюжет искажался, и сказка часто теряла облик, присущий ей с древних времен. Обработка касалась и языка сказок: если в журналах сорокалетней давности сказки нередко излагались архаическим литературным языком, на котором много веков уже никто не говорил, то в поздних сборниках язык всюду приглажен и за ним трудно различить живую народную речь. Почти ничего не сообщают китайские фольклористы и о самих сказочниках, особенностях их репертуара, манеры. Мы знаем разве что только о Цинь Ди-нюй – старой крестьянке из Внутренней Монголии, от которой фольклористы записали помещенные в этом сборнике прекрасные варианты сказок «Жених-змей» и «Волопас и Ткачиха». В 1954 году, когда в ее родную деревню приехали ученые, ей было шестьдесят семь