Сдавайся, буду согревать. Лана Пиратова

А откуда у вас такие познания насчет окошка в туалете в отделении полиции?

      – Рецидивист я, Снегурка. Рецидивист, – произносит вполне серьезно и я замираю. Судорожно сглатываю. – Полиция мне как дом родной. Я тут каждый уголок знаю, – и лыбится. А у него там сзади золотой зуб сверкает.

      Ой, мамочки. Уголовник.

      – А почему же вас отпустили? – спрашиваю и облизываю пересохшие от волнения губы.

      – А потому что начальника я знаю. Семенова. Собутыльник мой.

      Хлопаю глазами.

      Я теперь не уверена, что побег с этим уголовником лучше камеры здесь, в полиции.

      – Шагай давай, – он не дожидается моего ответа и заталкивает меня в туалет.

      8. Ограбление века

      Я захожу, зажмурившись. Ну, не готова я морально увидеть полицейских на толчке. Не готова. Даже ради спасения.

      Осторожно приоткрываю один глаз – вроде, никого.

      – Давай, пока морально готовься! – слышу голос своего «спасителя» и получаю такой увесистый шлепок по попе. – Можешь облегчиться. Не приспичило от страха-то?

      Ну, что за хам, Господи?!

      Возмущенно смотрю на него, но ему хоть бы хны!

      – Блять! Веревку же забыл! – стукает он себя по лбу. – Сейчас. Жди. В подсобке веревку возьму, – подмигивает мне и выходит.

      Я не спрашиваю, откуда он знает про подсобку и про веревку в ней. Ничего удивительного, если у него в собутыльниках местный начальник полиции.

      Господи, быстрее бы избавиться и от него, и от незаконных обвинений. Сразу же запрыгну в свою малышку и…

      – Ах, ты ж, сука! Егорыч! Ты?! – незнакомый мужской голос доносится откуда-то из кабинок и я замираю.

      Мне кажется, даже не дышу. Пытаюсь вжаться в стену и только глазами хлопаю.

      – Егорыч! Будь другом! Бумага кончилась! Мать твою! Опять не положили с запасом! Сук… Эй! Кто там?! Чего молчишь? – в голосе появляются нотки озабоченности. – Егорыч?!

      Я сглатываю и как можно грубее кашляю. Типа я Егорыч.

      – Дай бумагу-то! – требует мужик из кабинки.

      Нельзя выдать себя. Нельзя.

      Надо дать ему бумагу, пусть сделает свое дело и уходит. А то сейчас же «спаситель» мой с веревкой вернется!

      Быстро оглядываюсь и хватаю первый попавшийся рулон. Подхожу к кабинке и стучусь.

      – Низом давай! – кричит мужик.

      Опускаю взгляд и вижу, как из-под двери вылезает его рука. Сую в нее бумагу и быстро убираю свою руку. Не дай Бог, маникюр мой новогодний заметит!

      – Спасибо, Егорыч! – довольно произносит мужик. – А ты чего еще тут?!

      Бляяяяя, он же сейчас выйдет. Куда спрятаться?

      Не придумав ничего лучшего, быстро забегаю в соседнюю кабинку и запираюсь. Забираюсь с ногами на толчок. Знаю. Не гигиенично, но! У меня есть оправдание. Если мужик увидит мои сапоги на каблуках в отверстие между дверью и полом, то репутация Егорыча будет испорчена! Уверена, что эти люди не поймут его пристрастия к женской обуви! В общем, я честь Егорыча спасаю.

      Едва успеваю закрыть защелку, как слышу, что мужик, похоже, выходит. Смачно зевает.

      – Егорыч? Ты где?

      Я опять