Книга для никого. Антон Павлович Лосевский

мечтою перекройки общества на основах равного доступа к благам, а вместо этого план, страх и закономерный крах «империи зла». А все потому, что люди по природе и потенциалу своему не равны, как не равны зайцы и волки, орлы и голуби.

      И вот она – наиновейшая «империя добра», с идеологией от обратного, раздвоенным гербом и на редкость скучным флагом, зато с гуманной конституцией, полной прав, свобод, связных слов и статей, вот только… снова что-то пошло не так и свернулось в клубок иглами наружу. И вновь кругом враги, овраги и коварные заговоры, все возвращается на исходные. Отрезок становления данного добра весьма синхронно совпал с моим детством, отрочеством, юностью, а потому удалось в полной мере разглядеть и прочувствовать изнутри удивительные развилки и тупики. Больше, конечно, тупики. Впрочем, будем справедливы: империя действительно добра, только не ко всем. Преимущественно к тем меньшинствам, которые стоят на страже нового порядка, сильно смахивающего на искусственный беспорядок: с повсеместными двойными стандартами, официозной ложью и лукавой статистикой. И в особенности империя добра ко всякого рода тираннозаврам с протянутой рукой и с подобострастными «одолжи деньжат» – вот извечный казус, еще ожидающий своего смелого исследователя.

      По ощущениям, родина давно уже не мать, но равнодушная мачеха, эдакая престарелая увядающая помещица, у которой было решительно все для счастья личного и обеспечения достатка многочисленного потомства и родни. Однако бессметные богатства, добытые кровью и потом предков, сыграли с ней злую шутку, бездарно разбазарились на потешные пирушки и безвкусные блестяшки. Маманя из тех, кто будет бродить с бокалом по постылой спальне вся в шелках и мехах, пока у Ваньки-мастерового семеро по лавкам сидят и на обед, а также на завтрак и ужин, лишь обрыдлая лебеда. Она охотно выделит капиталов по первому требованию смазливому смуглому самозванцу, стоит тому наобещать с три короба отдать когда-нибудь что-нибудь, может быть, если свезет в лотерею или рулетку. Тогда как всем очевидцам сделки совершенно ясно, что проходимец и не рассматривает варианты возврата. У простого люда наша мамаша вызывает не столько уважение или почтение, а скорее оторопь, генетический трепет порки, как бы опять чего не удумала, не учудила, попадись на глаза в неурочный час. При этом совсем отречься от устоявшегося миробеспорядка нам, сынам, возможности нет – привычка-с. Да и должен же кто-то приглядывать за этой вздорной дурой случись чего, кто ж еще поймет и простит в минуту редкого раскаяния… ей-богу, больше-то некому.

      И вот, спустя 30 годиков реформаторского угара впереди вновь отчетливо замаячила до боли знакомая глухая стена, обогнуть которую никак нельзя. Судя по всему, рано или поздно придется бить по тормозам и разворачиваться назад, чтобы продолжить поиски своего самобытного особого пути в никуда. Неспроста у нынешней придворной обслуги уже и не возникает даже попыток собрать симпатичный образ будущего: вся прыть, кинематографические, культурные поиски