Безымянный. Созидающий башню: книга III. Елена Райдос

бровей буквально пригвоздил несчастного мальчишку к земле, заставив позабыть о сопротивлении. Всё, чего Мартину сейчас хотелось – это чтобы стоящий перед ним человек перестал сердиться.

      – Не нужно меня бояться, я твой друг, единственный друг,– в голосе бессмертного зазвучал металл. – Ты мне доверяешь, Мартин? – Непутёвый маг неуверенно кивнул, поскольку к этому моменту уже не мог издать ни звука. – Тогда ложись на землю мордой вниз,– прозвучала странная и в то же время жёсткая команда.

      Колени Мартина подогнулись сами собой, и через секунду его лицо погрузилось в сухую колючую траву. Он не сделал ни единой попытки к сопротивлению, даже мысли такой у него не возникло. Собственно, все мысли вдруг куда-то улетучились, оставляя в голове полный вакуум. Страх, кстати, тоже растворился в какой-то странной и явно неуместной в данных обстоятельствах апатии, и это был, пожалуй, единственный позитивный момент. Мартина вдруг охватила странная уверенность, что всё будет хорошо, что бессмертный лучше знает, что нужно делать. Откуда взялась эта губительная доверчивость, он не понимал, но отчётливо ощущал, что она сделалась практически абсолютной.

      – Мартин, а ты не устал дышать? – лениво поинтересовался бессмертный, и воздух, который только что легко проникал в лёгкие самоуверенного мага, вдруг сделался густым, как желе. Теперь каждый вдох требовал от Мартина прямо-таки неимоверного усилия. – Не нужно себя заставлять, в этом нет никакой нужды,– заботливо посоветовал коварный манипулятор. – Перестань дышать,– последние слова прозвучали как команда, и Мартин понял, что больше не сможет сделать ни единого вдоха.

      Самое странное, что даже сейчас, чётко осознавая, что умирает, он не испытывал страха, но не потому, что был уверен в своей способности обходиться без тела, собственно, об этой способности Мартин забыл напрочь. Нет, он даже мысли не допускал о том, что ему удастся спастись, просто слова бессмертного отключили не только его волю к сопротивлению, но и инстинкт самосохранения. Мартин погружался в небытие с полнейшим безразличием, как будто наблюдал за происходящим со стороны. Наконец темнота раскрыла ему свои объятья, и он с облегчением провалился в них, словно в мягкую перину.

      Реплика искателя

      Если вы думаете, что превращение эфирного мира в материальный можно было осуществить только насильственно, либо с помощью обмана и манипуляции, то вы глубоко заблуждаетесь. Алгоритмы нашего благословенного мира вовсе не запрещают его преобразование. В этом смысле наш божественный вандал не нарушил каких-то сакральных заповедей. Дело в том, что параметры интерпретаций, которые наш ум использует для создания иллюзорной картинки реальности, вовсе не являются некоей константой, они есть функция одной весьма своеобразной переменной. В качестве таковой служит наше желание. Не удивляйтесь, моё утверждение вовсе не голословно, сему тезису имеется вполне рациональное подтверждение.

      Каждый мир в проявленной реальности построен на своих