Природа зла. Культурная история природных ресурсов. Александр Эткинд

и пустыни Юга. В надвигающейся на нас жаре мы чувствуем новое обаяние холодных, окутанных туманом историй Севера —стихов Оссиана, опер Вагнера, эпоса Лескова и Толкиена или (свежий пример) «Игры престолов». Но моя книга посвящена реальной, а не выдуманной истории. Представляя глобальную картину взлета и падения ресурсозависимых государств, я часто подкрепляю свои аргументы историческим опытом России. Не более и не менее важное для историка, чем любая другая империя, российское государство было типическим для них всех в постоянной зависимости от сырьевой торговли; в его неоднократных кризисах, сопровождавших переход с одной ресурсной платформы на другую; и, несмотря на частые неудачи, в его роли во внешней и внутренней колонизации человеческого мира.

      Новые проблемы вынуждают по-новому прочесть древние рассуждения – и признать господствующие идеи скороспелыми и старомодными, а забытые учения остро актуальными. Экономисты и социологи большей частью верят в презентизм: понимание современности надо искать только в современности. Не вполне разделяя эту веру, я не согласен и с таким историзмом, который считает сегодняшние новости продолжением вчерашних тенденций. Главные новости ничего не продолжают – они начинают. Моя позиция соединяет морализм с натурализмом. Зло коренится в природе, и она же его ограничивает. Но выбор зависит только от человека, и он делает его здесь и сейчас. Исторический опыт важен для политического выбора именно как опыт – не набор ролевых моделей, но многообразие удивительных ситуаций, которые уже тем отличаются от нынешней, что исходы их известны. Полезно здесь и понимание ранних эпох европейской истории, в которых Маркс видел первоначальное накопление, Поланьи – великую трансформацию, а я вижу в них действие меркантильного насоса (см. главу 9, центральную в этой книге). Как писал Маркс, «первоначальное накопление играет в политической экономии приблизительно такую же роль, как грехопадение в теологии». Действительно, первородный грех и первоначальное накопление одинаково важны для понимания зла.

      Глобальная история материального сырья развивалась вместе с глобальной историей духовной работы. От Лютера до Сведенборга и от средневековых алхимиков до русских старообрядцев, религиозные мыслители и еретики были вовлечены в добычу, обработку и интерпретацию даров природы (см. главу 6). История ресурсов всегда была историей транспорта, путешествий и приключений; и ее культурные аспекты неотделимы от географических. От шелка до сахара, от пороха до нефти – многие из ресурсов, центральных для западной истории имели восточное происхождение. История природных ресурсов всегда была историей колониальных захватов, присвоения и эксплуатации.

      Смысл моей книги не в том, чтобы дать редуцирующее объяснение человеческому опыту; наоборот, он в том, чтобы научиться различать партнеров в пшеничном зерне, конопляном волокне или куске угля. Эти частицы освоенной природы сложнее и разнообразнее, чем