Солженицын и колесо истории. Владимир Лакшин

в буфете, а даже на партийном собрании под водительством О. Смирнова обсуждали, какие меры принять к авторам, отказывающимся сотрудничать и как унять неприятельскую деятельность старой редакции, которой напрасно приписывали всевозможные «козки».

      Задним числом сторонники Берзер нашли многочисленные пороки во всем окружении Твардовского – и тем оправдали свою готовность.

      Так что речь вовсе не о том, что кто-то остался служить в «Нов. мире», кто-то там печатался и печатается… Берзер же претендовала на особую роль, заняла свою определенную позицию, которая включала и осуждение редколлегии, работавшей с Твардовским, и это отразилось на некоторых сторонах литературной жизни, в том числе отозвалось и в мемуарах Солженицына. Вот почему я вынужден был, хотя крайне не желал, возвращаться к этому, сказать об эпизоде весны 1970 года несколько строк. … Берзер не только не отвергла приписываемое ей Солженицыным, но даже, как говорили мне, гордилась своей ролью в его мемуарах». (Архив В.Я. Лакшина).

      Первоначально свой ответ Солженицыну Вл. Як. назвал «Друзьям «Нового мира» (по поводу книги Солженицына «Бодался теленок с дубом»). В этом первом варианте рукописи содержится достаточно яркая зарисовка характера А.С. Берзер. Вот этот текст: «О том, как я понимаю роль А.С. Берзер в «Новом мире», придется сказать подробнее, поскольку Солженицын вывел ее в «Теленке» главным своим конфидентом и соглядатаем в журнале.

      Анна Самойловна пришла в «Новый мир», имея за плечами немалый житейский и литературный опыт. Работала в «Литературной газете», редактируемой В. Ермиловым, потом в журнале «Знамя» у Кожевникова. В «Новый мир» была взята по горячим рекомендациям своих подруг, уже работавших в журнале, и прижилась тут, хотя, как верно замечает Солженицын, Твардовский, отдавая должное ее редакторским навыкам, любил ее мало. Редактором Берзер была хорошим, со вкусом, хотя не без тех «домашних» дружеских пристрастий, какие вкус портят.

      Одинокая женщина, уже в те годы под 50, с постоянным близоруким прищуром, улыбочкой ускользающей, «Ася», как все ее звали, свои тайные страсти и глубокие амбиции перенесла в то дело, каким занималась. В ее манере общения была мягкая настойчивость, но житейский конформизм, умение ладить с начальством были ей не чужды, и, случись обстоятельства по-иному, она могла бы, наверное, десятки лет штопать рецензии в отделе критики «Знамени» под приглядом Людмилы Скорино. Но вышло так, что подруги вытащили ее в «Новый мир», она загорелась тем, что участвует в передовом, «прогрессивном» журнале, и в московских либеральных гостиных стала получать репутацию главного светоча прогресса и тайного двигателя всего, что есть лучшего в «Новом мире».

      Мы в редколлегии, бывало, глухо помалкиваем об очередной новинке, боясь повредить ей в цензуре довременной рекламой, делаем в ответ на расспросы незаинтересованные лица, беспокоясь сутью дела, которой так легко помешать пустым звоном (такие случаи были – сам погубил свой уже