Ловец во ржи. Дж. Д. Сэлинджер

сказал Стрэдлейтер. Я сидел на его дурацком полотенце.

      – Джейн Галлахер, – сказал я. Я никак не мог успокоиться. – Пресвятые угодники.

      Старик Стрэдлейтер накладывал на волосы “Виталис”. Мой “Виталис”.

      – Она танцовщица, – сказал я. – Балет и все такое. Она практиковалась часа два каждый день, прямо в самую жару и все такое. Она переживала, что у нее ноги испортятся – станут толстыми и все такое. Я с ней все время в шашки играл.

      – Во что ты с ней все время играл?

      – В шашки.

      – Шашки, господи боже!

      – Ага. Она не двигала свои дамки. Что она делала, когда получала дамку, она ее не двигала. Просто оставляла в заднем ряду. Выстраивала их всех в ряд. И больше не трогала. Ей просто нравилось, как они смотрятся, когда стоят все в заднем ряду.

      Стрэдлейтер ничего не сказал. Подобные вещи мало кого интересуют.

      – Ее мама входила в тот же гольф-клуб, что и мы, – сказал я. – Я как-то подносил ей клюшки, просто чтобы срубить капусты. Пару раз подносил клюшки ее маме. Она выбивала порядка ста семидесяти, на девяти лунках.

      Стрэдлейтер едва слушал. Он расчесывал свои шикарные локоны.

      – Мне надо бы спуститься к ней и хотя бы поздороваться, – сказал я.

      – Ну и спустился бы.

      – Сейчас, через минуту.

      Он начал расчесывать волосы по новой. У него уходил где-то час, чтобы причесаться.

      – Ее мать с отцом были в разводе. Ее мать снова вышла за какого-то ханыгу, – сказал я. – Костлявого типа с волосатыми ногами. Я его помню. Все время ходил в шортах. Джейн говорила, он вроде как драматург или еще какой-то такой хрен, но все, что я видел, это как он все время бухал и слушал каждую чертову детективную передачу на радио. И носился по дому голым. При Джейн, и все такое.

      – Да ну? – сказал Стрэдлейтер. Вот это его интересовало. О том, как ханыга носится голым по дому, при Джейн. Стрэдлейтер, как последняя скотина, был помешан на сексе.

      – У нее было паршивое детство. Я не шучу.

      Но это Стрэдлейтера не интересовало. Его только про секс интересовало.

      – Джейн Галлахер. Господи, – она не шла у меня из головы. Правда. – Мне надо бы спуститься и поздороваться с ней, хотя бы.

      – Так и спустился бы, вместо того, чтобы повторять это, – сказал Стрэдлейтер. Я подошел к окну, но сквозь него было не видно, до того запотело от жары в уборной.

      – Я сейчас не в настроении, – сказал я. Так и было. Для таких вещей надо быть в настроении. – Я думал, она пошла в Шипли. Поклясться мог бы, что – в Шипли, – Я немного походил по уборной. Больше делать было нечего. – Ей понравился матч? – спросил я.

      – Ага, наверно. Не знаю.

      – Она тебе не говорила, что мы с ней все время в шашки играли или еще что-нибудь?

      – Не знаю. Бога в душу, я с ней только познакомился, – сказал Стрэдлейтер. Он закончил расчесывать свою роскошную, блин, шевелюру. И убирал все свои захезанные туалетные принадлежности.

      – Слушай. Передай ей привет от меня, хорошо?

      – Окей, – сказал Стрэдлейтер, но я знал, что он вряд ли сделает это. Ребята вроде Стрэдлейтера никогда