Брак по-тиквийски 7. Последняя война. Натали Р.

Ильтен? – Очень знакомый голос.

      Она вздрогнула от неожиданности. Не готова была к тому, что здесь, в заднице мира, кто-то знает госпожу Ильтен.

      Солдат из того десятка, что вошел в ворота, задержал шаг. Молодой, широкоплечий, кровь с молоком, вооруженный до зубов, в высоких ботинках и серо-зеленом комбинезоне. Он снял защитный шлем, и она узнала.

      – Фарн! – с облегчением выдохнула она. Рыжая шевелюра сбрита под корень, но веснушки на месте. – Ты все-таки поехал бить зохенов?

      – Так точно, госпожа Ильтен, – пробасил он. – А чё, я ж со школы этого хотел.

      – Фарн, не зови меня так больше. – Она огляделась: не услышал ли кто? – Я теперь Хэнк.

      – Ваш муж – верховный командир Хэнк? – Парень выпучил глаза. – Новый командир корпуса?

      Она рассмеялась.

      – Он едва приехать успел, а вы все уже в курсе?

      – Так точно, госпожа Иль… то есть госпожа Хэнк, – поспешно поправился он. – Нам сказали, он крутой. А еще сказали, что мы под его руководством победим проклятых зохенов! Ну, а чё?

      Она потянулась потрепать Фарна по затылку, но на полудвижении остановилась. Он уже не маленький мальчик с рыжими вихрами. Наверное, его нужно звать на «вы»… Невероятно сложно перестроить восприятие того, кто вырос на твоих глазах.

      – Госпожа… эта-а… Хэнк! А как дела у вашего сына… – Он покраснел. – Ну, то есть, дочери?

      Хотелось бы ей самой знать, как у Веры дела. После смерти Ильтена она опасалась писать дочкам. Но не говорить же это парню.

      – У Веры все хорошо, Фарн. Она замужем за профессором Термом, полтора года назад родила ему сына.

      – Профессор, ни фига себе, – пробормотал Фарн себе под нос.

      – Помнишь, она мечтала о том, чтобы заниматься наукой?

      – Когда она еще была мальчиком? Да, он это дело любил. – У Фарна в голове никак не укладывалось, что Вера не превратилась в девочку, а всегда ею была.

      – У нее получилось, Фарн. Она работает вместе со своим мужем над разными космологическими проблемами. Извини… извините, – Тереза сделала над собой усилие, – я не очень хорошо понимаю, в чем они заключаются.

      Фарн заулыбался:

      – Я вообще никогда не понимал, госпожа… Хэнк. Но это здорово, что он… она получила, что хотела.

      – А вы, Фарн? Вы довольны тем, что сражаетесь здесь?

      – Так точно, госпожа Хэнк! Драться – это то, что я умею и люблю.

      – И не боитесь, что вас съедят зохены?

      – Не, не боюсь. Не хочу, чтобы съели, но чё дрейфить-то? Я стреляю хорошо, дерусь еще лучше. Пусть они сами меня боятся!

      Дурачок. Но искренний и обаятельный, этого не отнять. Лучший Верин друг. Явно не врет, что ему здесь нравится. В школе парню было тоскливо и муторно, а теперь вон какой оптимист.

      – А вы не боитесь, госпожа Хэнк? – спросил он. – Давайте я вас провожу.

      – Это не первая моя война, Фарн, – улыбнулась она. – Но вы проводите. Спасибо.

      Младший командир