Попутчица. Книга II. Оксана Кириллова

мой день рождения?»

      «Ты знаешь, когда. Скажи мне сама».

      Хмурю лобик.

      «Весной. В марте».

      «Правильно. А сейчас у нас разве март?»

      «Нет…»

      «Запомни: мы любим вас обеих совершенно одинаково. А тебе вообще не подобает капризничать».

      «Не подо… что?»

      «Из вас двоих ты старшая. Ты должна оберегать сестру, подавать ей пример, быть спокойной и послушной. А не ревновать!»

      «А не…?»

      «Давай же, улыбнись. Я тебя люблю, Мартуся. И Римму люблю. И твою маму люблю».

      Именно папа чаще других говорил мне, какой я должна быть в связи со своим старшинством. Выходило, что – идеальной. Я делала что могла, только он все равно нас оставил. Пять лет спустя наш дом вдруг превратился в средоточие ругани и криков, а потом отец исчез из него вместе с вещами.

      Мама старательно изображала, что все в порядке, семилетняя Римма вообще, по-моему, радовалась, что скандалы закончились. А я долго не верила в то, что такое могло произойти с нами. Когда же наконец поверила и смирилась, у меня возникло чувство, что за старшую осталась я, – и детство закончилось. Я ни с кем не делилась этим суждением и даже, наверное, не формулировала его вот так – просто приняла, как принимают окончание лета, хорошего фильма, интересной книги.

      Я без всяких просьб стала помогать маме на кухне, с уборкой, пыталась остановить, когда она наливала себе больше одного бокала вина за ужином – в те времена от алкоголя она становилась замкнутой и печальной. Мама, конечно, меня не слушалась, но я все равно считала своим долгом вмешиваться.

      Но в тот день, второй день рождения Риммы, до этого было далеко, и, обнимая отца крепко-крепко, я думала, что если буду вести себя так, как он просит, его любовь ко мне никогда не иссякнет. Любовь – такая ненадежная штука, но со старших классов, оставаясь с Ромой, я усиленно пыталась доказать себе и другим, что это не так.

      Боже, да по мне можно учебник писать. Я же находка для психолога – хорошо еще, если не для психиатра…

      – А в целом поздравлений много получила? – спросила мама, почувствовав, что пауза затянулась.

      – Достаточно. Знаете, даже объявился один неожиданный человек. – Не один, но о втором я упоминать не собиралась.

      – Кто же? – поинтересовалась Римма, и фраза прозвучала на полтона громче, чем все остальные произнесенные с тех пор, как она переступила порог этой квартиры.

      – Помнишь Октябрину?

      – Та болтливая старушка, с которой ты подружилась!

      – Какая старушка? – почти хором удивились мама и Рома.

      – Да из тура… – начала я.

      – С ней было не заскучать! – вспомнила Римма, вроде бы оживившись. – Песни за столом пела, все время что-то комментировала… и с Мартой у них прямо полная гармония сложилась, они сидели вместе в автобусе и потом телефонами обменялись.

      – Было дело, – подтвердила я.

      – Надо же, как мило! И вы общаетесь? – заинтересовалась мама.

      – Вот во второй раз пообщались. Надеюсь, не в последний.

      – Да-а