Отдайся искусству. Юлия Еленина

церковью как будто заканчивался мир. Сплошная темнота. Но именно туда я и направилась.

      – Анна, – Вертинский снова забыл, что у меня есть отчество, – вы куда?

      Если бы я сама знала. Если бы понимала, куда меня ведет непонятно что. Как это назвать? Воспоминания?

      Но я ничего не помню, хотя иду достаточно уверенно. Как будто знаю. Что-то знаю, но не осознаю.

      Металлический решетчатый забор стал преградой, а дальше ничего не видно. Очертания церкви кое-как угадывались, и она, кажется, сейчас находилась на ремонте.

      – Там, кажется, был какой-то водоем, – всматривалась я в темноту.

      – За церковью, чуть ниже небольшое водохранилище.

      Я в этом районе была всего пару раз, улицу вспомнила по указателю, который видела на проспекте, но как будто помнила и эту церковь, и водоем.

      Откуда?

      И вода… Я сейчас, всматриваясь в эту черноту, пыталась понять, почему хочется задержать дыхание. Но я все равно тону. И вижу церковь через призму воды.

      Голова кружится, и я сжала металлические прутья, пытаясь отдышаться.

      – Анна, с вами все в порядке? – который раз за вечер спросил Вертинский, положив ладонь мне на спину.

      Это прикосновение и привело меня в чувства. Я глубоко вдохнула, выдохнула и обернулась.

      – Мы же не попадем на территорию?

      – Ого, а как же правила?

      – Олег Львович!

      – Боюсь, что не попадем, но вы же собирались в галерею.

      Я снова действую вразрез со своими планами. И, кажется, даже начинаю к этому привыкать.

      – Идемте в галерею, – снова посмотрела на стеклянного монстра и попыталась вспомнить на контрасте со всей улицей, как в точности выглядело то здание, которое находилось здесь раньше.

      Вертинский достал телефон и, позвонив охране, попросил их снять дверь с пульта. Кстати, на охранную фирму тоже не мешало бы обратить внимание.

      – Анна, – я уже даже привыкла без отчества, – вы прирожденный сыщик, – сказал Олег Львович, когда мы ждали, пока нам откроют дверь.

      И снова этот тон, будто Вертинский не пытался сделать мне комплимент. Я, кажется, готова проникнуться к нему симпатией – никакой лести, никаких намеков на что-либо, кроме работы. Наверное, я изначально слишком предвзято к нему относилась.

      Охранник, открывший нам дверь, кивнул и снова приложил кнопку к датчику возле двери, когда мы вошли.

      – Отключите второй этаж, – попросил Олег Львович, но я перебила:

      – Нет, первый.

      Теперь, в темноте, я понимала, что внутренняя отделка почти такая же, как было в старом здании. В том самом особняке с зелеными ставнями.

      – Отключайте первый, – не стал спорить Вертинский.

      – Туда, – кивнула я направо.

      Дверь была почти незаметна из-за лестницы, привлекавшей внимание. Да и инсталляции тоже отвлекали.

      – Подождите, Анна, – остановил меня Олег Львович и начал искать ключи. – Сюда нет доступа ни для охраны, ни для посетителей. Это что-то вроде моего личного пространства.

      Я подождала, пока