Закон Мерфи. Том 2. Елена Чара Янова

выделенное нам для работы место в относительный порядок, мы оказались в неудобной неопределенности – вынужденная изоляция от мира давала о себе знать постепенным повышением раздражительности и желания активничать, а поскольку мы не понимали, следят за нами или нет, чувство тревоги все усиливалось, приводя к досадным перепалкам на пустом месте. И если я, просмотрев пару часов голограмм, начинал делать заметки и ходить из угла в угол, то Тайвин молча и сосредоточенно работал, и я прекрасно чувствовал, как мы начинаем друг друга бесить разными привычками и организацией работы. В конце концов на утро четвертого дня я не выдержал. Звякнула вроде бы случайно задетая пробирка, разлетаясь мелким крошевом о бетонный пол.

      – Зачем ты мне результат опыта испортил, гамадрил кошкоглазый?

      Я неопределенно пожал плечами. Ну разбил тару, да, криворук я с утра.

      – Внимания твоего хочу. Надо что-то делать.

      – И что? – Тайвин уныло смотрел на осколки пробирки и медленно испаряющуюся едким дымом лужицу белесой жидкости.

      – Как это что, странные ты вопросы задаешь, – ядовито ответил я. – Что обычно делают люди, оказавшись в подобной ситуации? Сбежать, конечно.

      Тайвин еще более уныло посмотрел на меня.

      – А если нас сейчас подслушивают?

      – Да на здоровье! – широким жестом великодушно разрешил я. – Сколько угодно! Тай, ну ежу понятно, что мы не будем сидеть на заднице ровно. И наши «работодатели», – я изобразил пальцами кавычки, – прекрасно об этом знают. Вопрос не в том, будем мы пытаться сбегать или нет, а когда и как.

      Я подмигнул ученому, и тот с ленивой заинтересованностью протянул:

      – А я-то думал хотя бы здесь спокойно поработать.

      Вот язва какая!

      – А ты хотя бы на минуту прекрати думать, идет?

      Тайвин злобно на меня покосился. Запрети, мол, козе капусту, рискни здоровьем.

      Я подавил вспышку раздражения, и терпеливо пояснил:

      – Здесь творится что-то крайне необычное. Я пока не могу толком тебе объяснить, но все шансы у нас есть. И я настоятельно рекомендую тебе действительно прекратить внутренний диалог, и попробовать посмотреть и послушать.

      – Как с девочкой?

      Я сделал вопросительный домик бровями. Тайвин пояснил:

      – Мы с Романом смотрели запись с регистратора. Я не понимаю, как вообще ты смог увидеть ее в траве. Там даже сенсодатчики при переориентации на нужный цвет почти ничего не дают.

      – Наверное… – растерялся я. – Ты же не будешь мне сейчас дифирамбы петь, правда? Не время и не место.

      Тайвин ехидно улыбнулся.

      – Не дождешься. Одного раза в пятилетку достаточно. Так, ладно, это потом, – штатный гений блеснул острым взглядом из-под очков. – Как обсуждать будем?

      – А как в детстве. Придумаем свой язык, жутко секретный, и никому не понятный! – меня так и подмывало показать ученому язык в качестве наглядного пособия, но титаническим усилием воли я сдержался. Подурачимся потом, когда (и если) выберемся. –