Держи меня за руку. Долен Перкин-Вальдез

Сигер спросила: Я сказала что-то смешное, мисс Даунс? – и Алиша ответила: Нет, мэм, просто чихнуть захотелось. И лицо ее тут же сделалось непроницаемым. Миссис Сигер задержала на ней взгляд еще на мгновение, затем продолжила разъяснять, как следует мыть туалеты.

      – Не сказала бы. – Я не знала, насколько детально нам позволено обсуждать пациентов. О врачебной тайне миссис Сигер толком и не говорила. – Две девочки школьного возраста, которым прописаны инъекции противозачаточного.

      – А мне дали мать шестерых детей.

      – Шестерых?

      – Да-да, ты не ослышалась.

      – Значит, надо спешить, пока их не стало семь.

      – Точно. Ладно, увидимся. – Алиша помахала мне, и я ответила тем же.

      Скажу тебе честно, в те времена я частенько смотрела на людей свысока. Папа привил мне чувство собственного достоинства. Мы жили в районе Сентенниал-Хилл, недалеко от Университета штата Алабама, и меня с детства окружали образованные люди. Высокомерие стало щитом от всех, кто презирал чернокожих настолько, что отказывал им в наличии интеллекта. За ужином мы обсуждали Фанона[2] и Болдуина[3], спорили о Дюбуа и Вашингтоне[4], восторгались Анджелой Дэвис[5]. Когда по телевизору показывали чернокожих знаменитостей – например, Сэмми Дэвиса-младшего[6], – посмотреть собиралась вся семья.

      Но Алишу не обманула моя надменность: как только мы познакомились, она тут же сократила дистанцию. Глядя ей вслед, я уже знала, что мы быстро подружимся.

      Машину я припарковала в полутора кварталах от клиники, на Холкомб-стрит, чтобы ее никто не увидел. На окончание колледжа папа подарил мне новенький «додж кольт», и неловко было появляться на нем у работы, когда большинство медсестер пользовались автобусом. Миссис Сигер поручила мне пациенток, живущих в глуши, потому что знала: у меня есть надежное средство передвижения.

      – Сивил?

      Боже правый, теперь-то что? Я обернулась к миссис Сигер.

      – Можно вас на два слова?

      – Да, мэм.

      Она направилась обратно в клинику. Дверь захлопнулась, обдав меня теплым потоком воздуха. Я могла поклясться, что эта женщина умеет извергать пламя. Мне не впервые встречались драконы вроде нее, грозные преподаватели были и в колледже Таскиги. Профессор Бойд грозился снизить оценки всем, кто опоздает хотя бы на две минуты. Профессор Маккинни рассаживал девушек и парней по разным концам кабинета и запрещал даже думать о взгляде в противоположную сторону. Подобное меня не пугало. Но рядом с миссис Сигер появлялось стойкое чувство, что я, уж не знаю как, обязательно в чем-нибудь напортачу.

      Внутри, за стойкой регистрации, никого не было. Я поправила чепец, пригладила платье и постучала к миссис Сигер. Она не только успела дойти до кабинета, не дожидаясь меня, но и закрыла за собой дверь.

      – Входите.

      Здание клиники прежде было жилым домом с тремя спальнями. Самую маленькую миссис Сигер переоборудовала в свой кабинет, в двух других располагались

2

Франц Фанон (1925–1961) – франкоязычный революционер и социальный философ родом с Мартиники, один из теоретиков борьбы за деколонизацию стран третьего мира.

3

Джеймс Болдуин (1924–1987) – афроамериканский писатель, борец за права человека.

4

Уильям Эдуард Бёркхардт Дюбуа (1868–1963) – афроамериканский историк и социолог, один из основателей Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения (NAACP). Букер Тальяферро Вашингтон (1856–1915) – оратор и просветитель, борец за права чернокожих и первый ректор Индустриального педагогического института в Таскиги (ныне – Университет Таскиги).

5

Анджела Дэвис (р. 1944) – афроамериканская правозащитница, профессор истории развития разума и феминистских исследований в Калифорнийском университете в Санта-Крузе.

6

Сэмюел Джордж (Сэмми) Дэвис-младший (1925–1990) – афроамериканский эстрадный артист, чечеточник, певец и комик.