Легенда о вольном купце Рихарде Шнапсе. Антон Кучевский

повернул голову, желая спросить Локстеда о его стране, но спутник уже тихо похрапывал. Даже это он делал с каким-то внутренним восторгом, словно обладал способностью умилять всех окружающих независимо от своего поведения в данный момент.

      – Тогда спокойной ночи, – тихо сказал я.

      – Угу, – неразборчиво промычал он. И опять отключился.

      Глава 3. В которой я сильно пропах рыбой и кое-чего не заметил

      Нас никто не ограбил, не убил и не увел в рабство. Полагаю, это можно назвать удачно проведенной ночью. Кроме того, куф не подавал признаков перегрева, не требовал топлива и в принципе выглядел так, как будто законы физики ему были не страшны. Несколько раз спросив йрвая о технических нюансах, я получил в ответ лишь удивленные выражения лица, каждый раз другие. Из чего благоразумно сделал вывод, что проконтролировать состояние нашей машины не смогу и, если она сломается, придется изображать парные скачки на бедняге Франциске.

      В сундуке куфа нашлось немного добра: два рулона тонкого шелка ослепительно-пурпурного цвета, пакеты с какими-то зернами странного вида. Йрвай сообщил, что это орехи, но их надо долго выдерживать в жаровне, прежде чем они станут приемлемыми на вкус. Также я, к своей радости, нашел топор, который купить в Боббурге не удалось и кремень с огнивом и большим шаром трута, о существовании которых я просто забыл. Легко забыть о том, о чем не знаешь – моя зажигалка могла сломаться, а процесс их изготовления и ремонта был мне попросту незнаком. Так что лишний источник огня был очень кстати, про запас.

      Куф двигался неторопливо – максимальная скорость, которую мне удалось из него выжать, равнялась где-то двадцати километрам в час. И то – с горки. Средство передвижения выглядело очень величественно, но я подозревал, что, когда торговцам нужно быстро добраться из пункта А в пункт Б, они все-таки пересаживаются на лошадей. Тем не менее, мы ехали со всем возможным комфортом, и это меня радовало. Во время привалов я понемногу продирался сквозь архаичный язык «Свода законов и подзаконных актов», постепенно усваивая, чего в империи делать точно нельзя. А что можно – как-нибудь потом выясним.

      – Кажется, это поворот на Коргат, – предположил я, силясь прочитать полустертые непогодой буквы на деревянном указателе. Локстед дремал в кресле, но после моей фразы навострил уши и даже приоткрыл один глаз:

      – Так чего мы ждем? Поехали.

      – Я думаю, – загадочно ответил я, и подпер кулаком подбородок, изображая мыслителя, каких свет не видывал.

      – Думать будешь потом, когда Гильдия не будет висеть на пятках, – проворчал йрвай.

      – У меня денег-то не особенно много. Что дешево в Боббурге, будет стоить подороже в Коргате. Поэтому надо найти себе занятие.

      – Продашь что-нибудь из своих блестяшек. За железяки эти любой приличный мастер выложит пять золотых, а то и шесть, – усмехнулся он.

      Я возмутился:

      – Ты