Хранители Мультиверсума. Книга седьмая. Последний выбор. Павел Сергеевич Иевлев

по любой причине подходящими к случаю. Кого тут нет?

      – Настя, позови Алистелию, она на кухне, – попросил Артем.

      – Вась, сбегай за мамой, она не простит, если пропустит, – погнал дочку Иван.

      Когда все собрались, даже в этой большой гостиной стало тесновато. Большая у нас теперь компания. Иван с женой, двумя детьми и котом. Я с женой, двумя детьми и котом. И чемпион сезона – Артем, человек-султан. С тремя женами, тремя младенцами, Настей, Эли и Ольгой. Надо ему еще кота подарить.

      – Готовы? – участвовать взялись все, исключая младенцев, моего сына и Эли.

      Даже сын Ивана, Лешка, что-то, сопя, выводит аккуратным почерком первоклассника. Те, кому не досталось карандашей, ждут своей очереди.

      – Закончили? Теперь все бумажки кладем… да хоть в эту вазу.

      Я взял с полки расписную керамическую посудину с высоким горлом. Судя по слою пыли, до нее еще не дошел ураган женской уборки – все-таки дом большой, а силы конечны. Прошелся по комнате, собирая в нее плоды размышлений собравшихся. Поставил на стол.

      – Теперь очередь счастливого отца. Иди сюда! Процедура следующая: тянешь бумажку. Разворачиваешь. Смотришь. Читаешь про себя. Если реакция «боже, какой кошмар» – молча кидаешь ее в камин, мы ж не звери какие. Если имя нормальное – откладываешь в сторону. И так, пока не образуется комплект – два женских и одно мужское, от которых у тебя не вылезают на лоб глаза. Их зачитываешь вслух, и, если глаза не вылезают у матерей – решение найдено. Устраивает?

      – Ну… – нерешительно сказал Артём, – да, наверное…

      – Вперед! – я жестом пригласил его к столу.

      Горлышко у вазы узкое, рука не пролазит, но он справился. Встряхнул, чтобы бумажки перемешались, аккуратно наклонил, осторожно, двумя пальцами достал первый листок. Прочитал, нахмурился, подвигал бровями, подумал – и решительно отправил в горящий камин. Достал вторую, посмотрел, брови поднялись. Оглядел собравшихся, как бы спрашивая: «Да кто же такое написал?», но ничего не сказал. В камин. Третья – сложное движение бровей, почесывание носа, жесты сомнения… Поколебался – но отложил на стол. Одно удовольствие за ним наблюдать, такая мимика откровенная…

      Вскоре камин превратил в пепел еще несколько бумажек, а на столе скопилось уже пять.

      – Ни одного мужского до сих пор! – пожаловался он, – а как я из этих выбирать буду?

      – Тащи давай, не сомневайся, – поддержал его я.

      Он снова сунул руку в узкое горлышко, встряхнул сосуд, перевернув, чтобы бумажки сползли поближе, зацепил очередную. Вытащил, развернул, озадачился.

      – Это на каком языке? Как это читается? Это мужское или женское?

      Мне незнакомый, слитный, заведенный под сплошную черту шрифт, напомнил по начертанию бенгальский. Я молча покачал головой – понятия не имею, что тут написано.

      – Эй, ну скажите уже, что тут! – Артем показал листок остальным.

      – Можно мне… – робко сказала одна из его жен. Тихая, как белая мышь, блондинка с фантастическими мультяшными глазами.

      – Конечно, Алистелия, – Артем подал