Сунгай. Геннадий Лапин

на всякий случай. Да такое у многих фронтовиков найти можно.

      – Какой случай! А ты понимаешь, что если кто-нибудь узнает, заложит тебя, и пистолет найдут? Тебя же посадят! Я столько лет ждала тебя и не могу допустить, чтобы снова потерять. Я его выкину!

      Не встретив возражения со стороны мужа, она выбежала из дома и выбросила пистолет в выгребную яму сортира…

      Отдых Юрия был недолгим. Он встретился с родственниками, друзьями, поправил требовавшие срочного ремонта домашние постройки и через две недели пришёл в МТС устраиваться на работу. Его взяли комбайнёром. В те годы машин и комбайнов было очень мало, поэтому они не распределялись по колхозам, а сосредотачивались в одном месте – в МТС. По указанию районных властей они осуществляли механизированные сельхозработы по всему району и даже краю, при необходимости. Механизаторы в то время были уважаемыми людьми на селе. Пелагея ни на минуту не хотела расставаться со своим мужем и упросила директора МТС перевести её штурвальным к Палину.

      С первых дней возвращения Юрия с фронта Захаровна начала внушать ему, что Пелагея – плохая мать для его дочери, так как постоянно была в разъездах и практически не ночевала дома. Она утверждала, что, вращаясь в мужской среде среди шофёров, Пелагея наверняка не была ему верна. Юрий решительно пресекал эти высказывания матери, он им не верил, они приводили его в бешенство. После неоднократных её высказываний он пригрозил:

      – Мама, прекрати раз и навсегда! Ещё раз скажешь об этом, мы уйдём из дома!

      Осенью, после окончания уборочной страды произошла большая ссора между Захаровной и Юрием. Во время праздничного застолья в честь 7 ноября, на котором присутствовали Юрий с Пелагеей, Василий Васютенко с Тамарой, соседи, глядя на разговаривающую с соседом, раскрасневшуюся, весёлую Пелагею, Захаровна подошла к Юрию и, наклонившись к уху, тихо сказала:

      – Видишь, как твоя шалава развеселилась, как она с соседом заигрывает!

      Юрий вспылил. Подогретый спиртным, он не сдержал свои эмоции, выскочил из-за стола и прокричал:

      – Я что тебе говорил!

      Накинув на плечи шинель, он вышел на крыльцо, нервно закурил и стал думать, что делать. Вскоре выбежала Пелагея, видевшая эту сцену.

      – Юра, что случилось? – спросила она.

      – Поругались. Ты пока оставайся, а я пойду поговорю с отцом, – ответил Юрий, немного подумав.

      Михаил Иванович Палин был дома. Юрий сказал:

      – Отец, можно мы с Паной и дочкой пока у тебя поживём? Мать гнобит и гнобит жену, житья не даёт! Буду какой-нибудь домишко приглядывать. Найду, уйдём.

      Михаил Иванович задумался, а потом сказал:

      – Дак ведь нас и так пятеро. Тесновато будет.

      – В тесноте, но может не в обиде, как там, – отреагировал Юрий.

      – Пойду с Таисьей поговорю, – решил Михаил Иванович.

      Жена Михаила Ивановича стала резко возражать:

      – Нас и так пятеро! И где же они спать будут? Рядом с собой что ли положим?

      – Зачем рядом. В комнате с детьми.