Сказки кофейного фея. Светлана Макаренко-Астрикова

то можете записать на диктофон ваш рассказ сегодняшний, со всем сленгом и"фенечками», а мы его группой переведем на латынь. Постараемся. —Улыбаюсь. – Вы нам поможете.

      В легком ошеломлении Воробьева смотрит на меня: – Георгий Васильевич, Вы шутите?

      – Нет, это тема следующего группового занятия. В этот момент, разрывается, вспыхиваяи мерцая экраном, мой сотовый, ия слышу в дребезге и треске баритон Ворохова, доносящийся до меня, гулко и неразборчиво:

      – Грэг, привет. Ты только не волнуйся. Тут у нас происшествие. Фей пропал.

      – Как? Что? Как пропал? Почему? Подожди, я не понял… – я чувствую, как меня медленно покрывает яростная и мощная волна холода, поднявшаяся откуда то от пяток и дошедшая молниеносно до сердца. – Она… она, что с ней? – мой голос срывается, в горле что то хрипит, клокочет. – Она в больнице? Что? «Скорая?» Говори быстрее, черт, плохо слышу..

      – Нет. Она с Лешкой пропала. Не одна. Они пошли на реку. И уже два часа их нет.. Я весь поселок на три раза обошел. И речку тоже…

      – Мишка, на фиг, убью! Ты обалдел совсем! – Ору я, срывая свой» академический» меццо – баритон, не обращая внимания на студентов, столпившихся вокруг. Впрочем, половина из них уже направилась к выходу. Другая – замерла около меня. – Зачем ты ее отпустил так далеко?? Она же не.. Тьфу, идиотизм… Я еду… Сейчас я… -Скорчившись от мгновенной, как выстрел, боли в колене, я медленно оседаю на скамью рядом с Воробьевой.

      Она цепляется за мой локоть, что – то говорит мне, почти – кричит. Но я не слышу. Я не слышу ее. Кто – то подхватывает летящий на пол портфель, рассыпающиеся бумаги, сует мне в руки ключи от машины, трость и пальто, Стакан воды с таблеткой. Кажется, это Коротков… Я не понимаю, кто.. Неважно. Неважно – кто.

      ***

      Потом я несусь вниз по лестнице, за мной бежит кто то из ребят. Я вижу синюю джинсовку Знаменского, нашего форварда, рассыпающиеся по плечам локоны Литягиной, которая почему держит в руках мой сотовый и время от времени подносит его к уху, с отчаянно – потерянным видом. Она засовывает мобильник в карман моего пальто, помогая мне, уже на крыльце, попасть в рукав. Потом дорога летит впереди меня, не останавливаясь, змеясь упругой лентой и в лобовом стекле, и в боковых, затонированных.

      Знаменский ведет машину отчаянно – залихватски. Как заправский гонщик. Я прихожу в себя только на повороте к дачному поселку.

      – Антон, теперь направо. Так. Влево и чуть – чуть вправо. Теперь налево. И следующий поворот, синие воротца… – Боль в колене обнимает меня так властно, что я кусаю губы. И только откинув голову на подголовник сиденья, замечаю, что вцепившись в портфель с моими бумагами, рядом со мной сидит Литягина – беда и краса факультета. И тоже кусает губы. Они у нее белые. С остатками помады в уголках.

      – Георгий Васильевич, звоню, звоню.. Молчат. Или – вне зоны..Михаил Николаевич убежал опять к реке, наверное. Там еще кто – то есть? Кроме него и Светланы