Тетя Лошадь. Лада Щербакова

подруге кота, после чего собрала свои скромные пожитки и уехала к Петру Аркадьевичу в Москву.

      ***

      На незнакомый мир московской окраины Тетя Лошадь смотрела с опаской. Соне она призналась в том, что ни разу не выезжала за пределы Запорожской области. На вопросы о том, как же ей это удалось, Люся разводила руками: «Та где же взять столько грОшей?». Соня хмыкала и пожимала плечами. «Было бы желание, к нему и деньги приложатся», – искренне считала она, уверенная, что все эти Люсины заморочки – не что иное как фобии и узость кругозора. Напуганная многочисленными телебайками о нелюбви «москалей» к украинским приезжим, Люся поначалу без острой нужды из дома не выходила. «Та еще побьют! – отмахивалась она. – И зачем нам опять в магазин? Еще ж картошки полный кулек! Давай нажарю!».

      Жарить Тетя Лошадь любила от души. Щедро плеснув в сковороду растительного масла, она бросала в ее урчащую, взрывающуюся пузырями утробу все, что находила в холодильнике. На запеченные в духовке отбивные она смотрела с большим подозрением (так из них же весь сок утек!), а паровые котлеты и вовсе вызывали у нее чувство неподдельной брезгливости. Постный борщ с белыми грибами, приготовленный Соней, Люся посчитала малопригодным к употреблению. К следующему ее приезду она сварила «настоящий» – наваристый украинский борщ с «буряком», щедро сдобренный чесноком и толченым салом. – Лучше брать кусок на кости, с жирком! – объясняла она, доедая вторую порцию. – А то надо же, шо придумали: борщ без мяса варить!

      – Я ей говорю, Люся, папе нельзя жирного и жареного, это же сплошной холестерин, у него давление скачет! Ему диета нужна! А она на меня смотрит, как будто я ей высшую математику объясняю. Она своими драниками и шкварками папе всю пищеварительную систему подорвет! − негодовала Соня.

      – С салом и чесноком, говоришь? – живо заинтересовался Паша, − Еще и с пампушками!? Мм, что-то давно мы с Петром Аркадьевичем пивка не пили, надо бы в гости съездить… Как он себя, кстати, чувствует?

      ***

      Петр Аркадьевич чувствовал себя хорошо. Соня с удивлением наблюдала, как ее потухший после смерти мамы отец разогнул вечно сутулую спину и навестил ближайший секонд хэнд, где приобрел ярко желтую рубашку, белые брюки и туфли «под крокодила». Он пропустил плановые анализы и зарегистрировался в Facebook. Как-то раз Соня с ужасом обнаружила два припаркованных на лестничной клетке расшатанных велосипеда. Петр Аркадьевич и Люся приобрели их за бесценок у каких-то забредших во двор алкашей. Соня кричала на папу и хлопавшую накладными ресницами Тетю Лошадь, разрисовывая ужасные последствия такой немыслимой глупости – от сломанной шейки бедра до тюремного срока за скупку краденого. Петр Аркадьевич уверял дочь в полной секретности столь выгодной сделки и абсолютной безопасности двухколесных прогулок: «За меня, доця, не волнуйся, папа у тебя еще о-го-го!». Соня, которую отец в последний раз называл «доцей» лет двадцать назад, дернулась как ошпаренная, бросилась в гостиную, где обнаружила аккуратно