Донбасс. Это моя земля. Такое могло произойти только здесь. Ксения Казакова

девичьей песни.

      Однажды он встретил ее у колодца и ухнул раскатисто:

      – Судьба моя, дай помогу тебе ведра отнести!

      Мария скользнула своей небесной бирюзой по шахтно-породным глазам Степана и молвила тихо:

      – Чудной ты…

      С тех пор стали они часто видеться. Вначале будто бы и не нарочно, а потом по нескольку раз в день маячила у хозяйского забора огромная фигура горняка, а светлое Марьино платье в закатные часы мелькало среди пыльных отвалов угля.

      Повеселел Степан, будто оковы с него сняли, словно пробудился от долгого сна. Смеялся и шутил, подкручивая густой шахтерский ус.

      Забеспокоился тучный хозяин – не такой судьбы он желал своей единственной дочери. Послал он самых верных своих прислужников шпионить за влюбленным, а в один прекрасный день отправился вместе с ними вслед за Степаном и Марией, чтобы окончательно разлучить молодых.

      Погоня настигла пару около входа в шахту, где они частенько коротали такие драгоценные для себя часы, скрываясь от любопытных глаз.

      Не раздумывая, Степан потащил свою невесту в глубь копанки, надеясь, что земная твердь скроет их от скорой расправы.

      Всадники промчались мимо. Ночь вдовьим платком накрыла шахтный поселок. Степан и Мария уже думали выбираться из своего укрытия. Как вдруг они услышали около себя характерный звук обвала. Потом еще один, совсем близко. Степан бросился на землю, накрыв возлюбленную своим могучим телом. И как раз вовремя, третий, самый крупный, кусок упал прямо на него, лишив последних жизненных сил.

      – Выбирайся отсюда, Машенька. Ползи вперед, я тут останусь. Должно, так Шубину угодно, наказывает он меня, – еле промолвил поверженный шахтер.

      Впереди была сплошная темень, и девушка задрожала от страха, прижавшись к своему суженому.

      Тогда Степан слабеющими пальцами разорвал рубаху и достал из широкой груди огнедышащее шахтерское сердце.

      – Не бойся, душа моя, бери его и иди вперед. Мое сердце всегда с тобой.

      Вспыхнули в последний раз и погасли навеки черные Степановы уголья.

      Мария выбралась из шахты, неся впереди себя сердце любимого. Не желая ни с кем делить свою беду, она пошла куда глаза глядят, подальше от опостылевшей слободы.

      На ночь девушка остановилась в ближайшем лесочке, не боясь уже ни человека, ни зверя.

      Приснился ей Степан, счастливый и нежный, точно как на последнем их свидании.

      – Машенька, – молвил он, – завтра поутру выйди из лесочка, поверни направо и там, на ближней опушке, схорони мое сердце, не таскай его за собой. Через сто лет сослужит оно людям добрую пользу. Знаю я, будет оно лежать не на земле и не на небе, а между ними, в черных шахтерских руках. Будет стоять тот шахтер на перекрестке четырех дорог, а вокруг будут ездить кони диковинные, стальные, в двести раз мощнее наших скакунов. Хорошо ему будет там, почетно. Будет мое сердце