Сибирский ковчег Менделеевых. Вячеслав Софронов

время они опять ехали густым березняком, попались две крутые горки и такие же подъемы. Кони сбавили шаг, шли медленно, испуганно поводя головами и пофыркивая.

      – Никак волки близко, – пояснил ямщик, – каждую зиму подле дорог обитают. Тут зевать никак нельзя. Выскочат, тогда от них не отобьешься, коней погрызут. Ух, твари подлые.

      – То им божье наказание, – высказал свое предположение Менделеев.

      – За что же им так-то?

      – А все за грехи тяжкие, хотя говорят, будто бы волчица двух мальчиков вскормила, а они Рим основали. Только теперь это – город грехов и по всей земле тем славится.

      – Ты уж скажешь, Ванечка, – не согласился Гаревский, – там, как-никак, сам папа Римский проживает.

      – Вот он и есть самый наипервейший грешник, потому как наше православие отринул и своей собственной веры придерживается, а то – главный его грех.

      – Тебя, Ванечка, послушать, так всех кругом в грешники отпишешь. А сам-то как?

      – А я как все – не без греха, но молюсь каждодневно.

      Гаревский только отмахнулся и ничего не ответил. Какое-то время они опять ехали молча, пока не кончился березняк и перед ними не предстал во всем своем величии стольный град Тобольск.

      – Ух ты, – не сдержали оба своего восхищения, – действительно стольный град. Как есть красавец…

      Солнце, словно по заказу, осветило позолоченные купола, и тысяча лучиков заиграли вокруг, образуя изумрудную корону, как бы подчеркивая тем самым царственное предназначение открывшегося перед ними зрелища.

      В то же время в городских контурах просматривалась простота человеческого замысла и одновременно мастерство строителей, сумевших создать нечто неповторимое, и притом для глаза людского привычное. Потому выглядел Тобольск не как иные увиденные путниками городские строения, а как нечто непохожее на все остальные строения. Потому не было ни одного неравнодушного человека, который в изумлении не поцокал бы языком, наслаждаясь увиденным.

      Напрашивалось сравнение города с елочными игрушками, создаваемыми умельцами-стеклодувами для новогодних елок. Но когда приближаешься к переправе через Иртыш и видишь Тобольск более четко и в полном объеме, то понимаешь, что это не так. И невольно возникают мысли о его древности и многих перенесенных им испытаниях, что воистину является правдой.

      Тобольск за долгие годы своей жизни пережил около десятка больших и малых пожаров, а наводнения при полном затоплении всего нижнего города случались чуть не ежегодно. И никто тому не мог воспрепятствовать, кроме матушки-природы, которая к человеческой воле почему-то не желала прислушиваться, а поступала наперекор ей, как той самой заблагорассудится.

      Переехали через Иртыш уже в сумерках, и, пока тащились до нижней части города, незаметно подкралась ночь, и небо озарилось мерцанием тысячи больших и малых звезд. Их слабый свет позволял различить силуэты домов и дорогу, по которой они пробирались между вросшими в землю домишками к постоялому двору, где ямщики высаживали своих седоков и тотчас