Внимание! Хо’опонопоно! #Хоопонопоно. Дмитрий Мастер

не достигала определённого значения.

      А после достижения определённой их численности на ограниченной территории поведение термитов резко менялось. Тогда действия термитов приобретали видимую осмысленность и слаженность. Часть термитов приступала к строительству термитника, причём одновременно со всех сторон.

      Итак, в этом эксперименте термиты строили свои дома, как обычно. А именно так, что внутренние ходы этого сооружения велись одновременно с нескольких сторон и состыковывались с точностью до доли миллиметра.

      При этом материалы необходимые для этого строительства подносила другая часть термитов. А ещё одна часть термитов обеспечивала колонию пищей. С возникновением колонии термитов появились и термиты-солдаты, занимавшиеся её охраной. И так создалась характерная для поселений термитов налаженная и организованная жизнь.

      Похожее поведение можно наблюдать и у других насекомых живущих семьями, например, у муравьёв и пчёл, проживающих, как и термиты, сообществами. Как и у термитов, в каждой пчелиной семье есть пчёлы-охранники, которые впускают в улей только членов своей семьи. В своих жилищах эти насекомые поддерживают оптимальный определённый микроклимат, микрофлору. Сообщество эффективно распределяет количество особей, выполняющих ту или иную работу по мере возникновения необходимости.

      Интересно и то, что все эти насекомые не живут вне своих сообществ. И такое сообщество само регулирует свою численность. Например, если в пчелиной семье много трутней, то их избыток убивается рабочими пчёлами.

      Так кто мыслит за муравьёв, пчёл, термитов и других семейных насекомых? Бог? Верующие утверждают, что слаженная работа муравьёв в муравейнике или пчёл в улье – это является доказательством существования бога. Однако, как разъясняет эта глава, есть и научное объяснение этого феномена…

      Глава 8. Феномен мышления семейных насекомых можно разглядеть и в карьере Наполеона Бонапарта.

      Так в чём суть феномена, заключающегося в том, что насекомые, не имеющие высшей нервной деятельности, ведут себя так, как будто высшая нервная деятельность у них имеется? Если рассматривать нервную систему одной особи таких насекомых, то становится понятным, что их нервная система не может обеспечивать те сложные поведенческие реакции, которые наблюдаются в колонии. Вполне понятно и то, что если бы такие сложные поведенческие реакции были заложены в генах этих насекомых, то такие сложные поведенческие реакции проявлялись бы и вне колонии. Итак, у семейных насекомых нет информации об их сложном поведении ни в их нервной системе, ни в их генетической памяти.

      А если бы такая информация была бы в их генетической памяти, то возник бы вопрос о появлении в их генах этой информации, обеспечивающей сложные поведенческие реакции. Этот вопрос возник бы потому, что для возникновения сложных поведенческих реакций необходимо гораздо большее число взаимодействующих нейронов в единой системе