Гоп-стоп по-испански. Александр Чернов

отрицательно покачал головой, продолжая оттеснять Михаила в нашу сторону. Наконец Березин сдался, развернулся и направился к двери. Священник, выгнав заблудшую не в свое стадо «овцу», быстро прикрыл дверь и повернул ручку, закрывая ее на замок.

      – Ну, что там, что? – набросились на Михаила компаньоны.

      Судя по его кислой физиономии, ничего хорошего.

      – Там обычный коридор, никакой усыпальницы нет, – уныло произнес он, и физиономии членов нашей команды как‐то сразу потускнели.

      – Ладно, пойдемте отсюда побыстрее, пока священник не вызвал полицию, – сказала Женя Аксенова. – Я и так дурочкой прикинулась, объяснила ему, что мы хотели посмотреть храм изнутри. А он ответил, что этого делать нельзя!

      Все сразу засуетились и двинулись к выходу.

      Господи, я никогда не видел до такой степени удрученных неудачей людей, как мои компаньоны. Они вышли из церкви и побрели к набережной с таким убитым видом, будто утратили возможность найти не мифический клад Христофора Колумба, а лишились разом всего: семьи, дома, работы, каких‐то сбережений. Что ж, придется им помочь, чтобы хоть как‐то взбодрить, а то совсем скисли ребята, вкус к жизни пропал. Я обогнал всех, развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел спиною вперед.

      – Между прочим, – сказал я громко, обращаясь ко всей честной компании, шедшей в мрачном молчании, будто на похоронной процессии, – этот собор, хоть и назывался когда‐то Санта‐Лючия, не мог быть тем храмом, где служил архидиакон Хуан Карлос де Луис.

      Не могу сказать, что от этого сообщения в глазах моих компаньонов вспыхнул радостный огонь, но все же кое‐кто оживился, а Евгения Аксенова даже спросила, хотя и очень вяло:

      – Почему?

      – Да потому, – произнес я с воодушевлением, – что расстояние от Барселоны до Лорет‐де‐Морис семьдесят километров. Это сейчас его можно преодолеть на электричке за час – полтора, а в то время на поездку ушел бы не один день. А Хуан Карлос писал в своем послании, что его брат, с которым они спрятали сокровища Колумба, отправился к адмиралу и в тот же день был убит. А потому он, испугавшись за свою жизнь, перепрятал эти сокровища и успел сбежать до того, как в церковь ворвались люди Колумба. Выходит, что все события, описываемые Хуаном Карлосом, происходили в один, максимум в два дня. Телефонов в то время не было, а преодолеть брату архидиакона расстояние в семьдесят километров с сокровищами из Барселоны в собор Санта‐Лючия в Лорет‐де‐Морис, спрятать их там, потом вернуться назад в Барселону так быстро невозможно. Тем более что весть о его убийстве дошла до Хуана Карлоса в тот же день.

      Наконец‐то среди ошалевших от жары и угнетенных неудачей путников нашелся человек, понявший меня. Это оказалась женщина‐хлорофитум.

      – Ты хочешь сказать, – ее и без того удивленное лицо вытянулось от удивления до размеров лошадиного, – что церковь Санта‐Лючия должна находиться намного ближе к Барселоне?

      Я сделал круглыми глаза.

      – А как ты догадалась, Маша? – спросил я с язвительными нотками.

      – Да ладно