В поисках дома. Егор Титов

голос матери прозвучал так естественно, с надеждой, как будто услышанное вернуло её в мечты о прекрасном прошлом.

      – Да, пожалуй, – Франц выдохнул и поднялся с кресла. – Мама, как ты себя чувствуешь?

      Амелия улыбнулась и попыталась глубоко вдохнуть, но закашлялась.

      – Подай воды, пожалуйста!

      Франц подошёл к столу с графином и наполнил стакан. Повернувшись, он встретился взглядом с матерью. Раньше она всегда была для него идеалом женщины. Он много думал об этом. Всякий раз, когда в голове появлялась мысль найти себе девушку, он представлял себе её идеальную внешность и качества как у матери – яркие золотистые волосы, стройное телосложение, лёгкая, спокойная походка и самый задорный на свете смех. Но самое главное – искра в глазах. В них всегда был огонёк, который как будто говорил: «Я знаю секрет, хочешь, поделюсь с тобой?». Сейчас от той женщины мало чего осталось. Когда пришла болезнь, Амелия с каждым днём становилась всё бледнее, сильно похудела. Вместо прекрасных волос – обычная косынка, заострились скулы и подбородок, улыбка всё реже стала появляться на её лице. Руки выглядели тонкими и хрупкими. Последнюю неделю ей стало тяжело даже открывать глаза, но, когда она находит в себе силы поднять веки и взглянуть на сына, в стеклянных, угасающих глазах всё ещё искрился тот огонёк, и, казалось, он никогда не погаснет.

      – Держи, – Франц вложил в руку матери стакан с водой, – давай помогу приподняться!

      – Merci, mon cher.

      Сделав пару глотков, Амелия отдала стакан сыну и указала на дневник с записями, оставшийся лежать на кресле.

      – Милый, я снова хочу вернуться туда и вдохнуть воздух гор Руахине, побродить по лесам и искупаться в прохладной речке. Вот сейчас вылечусь, и мы вместе поедем, хорошо?

      Франц отвернулся, чтобы мать не видела, как на глаза навернулись слёзы. Гнетущая осенняя погода за окном только всё усугубляла.

      – Да, конечно, мама, я пойду собирать чемоданы.

      Амелия издала сдавленный смешок и спустилась ниже, чтобы снова лечь.

      – Хорошо, да… хорошо. Я пока отдохну. Нечего тебе тут сидеть, иди, прогуляйся.

      Сын не стал спорить и кивнул. Он поцеловал мать в лоб и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Переполняемый эмоциями, Франц опёрся о стену и начал глубоко дышать, пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце. «Я верю, что всё будет хорошо». Внизу зазвонил телефон. Франц неторопливо спустился и нехотя поднял трубку.

      – Да?

      – Привет, француз! Это Эмма. Мы с ребятами вечером собираемся отпраздновать наш выпуск. Ты пойдёшь? Все тебя ждут.

      Эмма часто то коверкала имя парня, то подбирала различные эпитеты для обращения, чем изрядно выводила его из себя. Мало кто знал, что его мать француженка и что он неплохо говорит по-французски, поэтому со стороны казалось, что подруга просто дразнит его.

       Обучение наконец закончилось. Эмма и ещё несколько человек из группы