Питомец из пробирки. Наталья Денисова

может это не я, а ты решил избавиться от профессора?

      Парень даже не стушевался, уверенно ответив:

      – После того, как он чуть не сожрал меня, это был бы вполне оправданный поступок, но нет, я, как и ты, хочу спасти Льва Борисыча от печальной участи. А говорил я не об ингредиентах, а о дозе.

      Я вздохнула. Спорить с единственным человеком, который сейчас на моей стороне, определенно не стоит. Я взяла колбу из рук Шепелявого и спросила:

      – Что нужно делать?

      На этот раз настала очередь студента глубоко задуматься.

      – Думаю, лучше влить содержимое в рот, но не уверен, что у тебя получится, – наконец ответил он.

      Я погладила мохнатого малыша, все ещё сидящего на моем плече, и спросила его:

      – Что скажешь, получится у меня напоить монстра этой бякой?

      Я демонстративно по бултыхала содержимое стекляшки в руке. В ответ Волосатик вновь облизал мои щеки.

      – Надеюсь, это означает да? – спросила я, не ожидая получить ответ на свой вопрос.

      – Если честно, я вообще не понимаю, что происходит, – сокрушенным голосом пожаловался Витя.

      Я бросила на него понимающий взгляд и ответила:

      – И я тоже совершенно ничего не понимаю. Но советую на всякий случай бежать к выходу.

      С этими словами я дернула засов на двери, скрывающей за собой злобную версию профессора Туманкина. Осветив пространство фонариком, встроенным в телефон, я увидела на земле у противоположной стены сгорбленную фигуру мужчины в разорванной, грязной одежде, висевшей клочьями. При моем появлении Лев Борисович приподнял голову и прожёг меня взглядом красных, налитых кровью глаз. Впервые в жизни я видела профессора без очков (и почти без одежды), и, должна признаться, таким он мне совершенно не нравился.

      – Ма-ри-нааа! – провыл Лев Борисович, вскакивая на ноги, и, словно дикий зверь, бросился на меня.

      Я успела отскочить, но пока плохо владела столь быстрым и сильным телом. Телефон выпал из рук и упал на землю экраном вниз. Фонарик продолжал работать, освещая вольер, в котором мы вновь сцепились с профессором Туманкиным в неравном бою. Неравным он был потому, что благодаря необычному существу, прицепившемуся к моей спине, словно рюкзак, я стала невероятно сильной и быстрой. Мне снова удалось скрутить профессора, но он ни в какую не хотел открывать рот, чтобы я влила в него жидкость из колбы.

      – Ну же, Лев Борисович, за маму, за папу, – сквозь зубы говорила я, уговаривая профессора выпить зелье, – за Изольду Генриховна, которую вы разорвали на куски!

      Последнее высказывание, кажется, подействовало, потому что Лев Борисович озадаченно уставился на меня красными глазами. Воспользовавшись замешательством профессора, я все же разжала его челюсти и влила половину порции содержимого тары, помня упоминание шепелявого о смертельно большой дозе.

      Лев Борисович взвыл и задёргался. Я держала профессора до того момента, пока его тело не перестало трепыхаться и обмякло в моих руках.

      Я аккуратно опустила мужчину на землю и покинула вольер, закрыв за собой дверь на металлический засов.

      С