Слабость Виктории Бергман (сборник). Эрик Аксл Сунд

надежд, она собирает в мешок купальные принадлежности, но не идет прямо домой, а задерживается у озера, возле бревенчатых сараев, наслаждаясь покоем и одиночеством.

      Проводит руками по гладкой древесине и думает о пережитом бревнами времени, о многочисленных руках, которые их касались, обрабатывали, использовали, преодолевая любое сопротивление. Похоже, их уже больше ничто не волнует.

      Ей хотелось стать как бревна, такой же безразличной ко всему.

      Она несколько часов бродит по лесу, наблюдает, как изогнулись стволы, чтобы их кроны достигали солнца, или как их согнуло ветром, как их атаковали мох или паразиты. Но в глубине каждого ствола существует идеальное бревно. Его только надо отыскать, думает она, напевая себе под нос:

      На великах мчимся по миру

      В красивых футболках и кедах.

      Играем на всем, чем попало.

      Даже на наших велосипедах.

      Тут она выходит из лесу на поляну.

      Посреди плотной растительности леса открывается место, где свет струится сквозь кроны деревьев на худенькие сосенки и мягкий мох.

      Прямо мечта.

      Позже она несколько дней посвятит поискам этой поляны, но так и не сможет вновь отыскать ее и даже засомневается, существовала ли поляна на самом деле.

      Но сейчас Виктория там, и это место столь же реально, как она сама.

      Подойдя к крыльцу тети Эльсы, Виктория вдруг ощущает беспокойство. Разочарованные люди способны, сами того не желая, причинять вред. Это она уже усвоила.

      Она открывает дверь и слышит приближающееся шарканье тапок тети Эльсы. При ее появлении в прихожей Виктория видит, что спина у тети Эльсы чуть более сгорбленная, чем обычно, а лицо чуть более бледное.

      – Привет, солнышко, – произносит тетя Эльса, но Виктория не отвечает.

      – Заходи, и пойдем присядем, поговорим немного, – продолжает тетя Эльса, направляясь в сторону кухни.

      Виктория снимает обувь, идет следом за тетей на кухню и садится на стул напротив нее. За этим самым столом они обычно играют в японский вист. Каждый раз, когда тетя Эльса проигрывает, она всегда хохочет так, что ее смех эхом отдается в лампе под потолком, а потом протягивает морщинистые руки к Виктории и ласково берет ее руки в свои. “Моя непобедимая королева виста, – обычно говорит она. – Называй любое вознаграждение, и ты его получишь”.

      Вознаграждением всегда бывает холодный шоколад и подогретые булочки с маслом.

      Но сейчас явно что-то не так.

      В глазах Эльсы Виктория видит усталость, губы поджаты, уголки рта устремлены вниз.

      – Ласточка моя, – начинает Эльса, пытаясь улыбнуться.

      Виктория видит, что глаза у тети блестят, как будто она плакала.

      – Я знаю, что сегодня твой последний вечер, – продолжает Эльса, – и мне больше всего хотелось бы приготовить праздничный ужин и весь вечер играть в карты… но, понимаешь ли, я не совсем здорова.

      Виктория