Хроники раздора. «Letroz» Вадим Смольский

повылазивших из окрестных построек и мгновенно оцепивших территорию, намекая, что с радостью примут вандала в свои ряды.

      Учитывая уровень и полное отсутствие снаряжения, у троицы был шанс против одиночного противника, но уже двое представляли значительную угрозу и сулили гибель.

      – И что делать? – спросил Фалайз, нервно озираясь.

      Солнце практически село, и Альмагея постепенно погружалась в полутьму. По мере этого посёлок неторопливо оживал, наполняясь различными звуками. Создавалось впечатление, будто зомби готовятся начать после захода солнца трудовую деятельность.

      – Идти в западню, – вздохнула Фиона. – Надо бы оставить кого-то на стрёме. Мало ли…

      Не успел Фалайз и рта открыть, как уже стоял в гордом одиночестве, а его товарищи скрылись внутри, Тукан напоследок сказал с очень важным видом:

      – И помни: партия возложила на тебя ответственную роль стукача и соглядатая! Не подведи нас! Весь трудовой народ рассчитывает на тебя!

      Нервно озираясь, новичок отошёл от двери, выбрав себе в качестве укрытия куцые, мёртвые кусты неподалёку. Обстановка была нервная, но пока спокойная – зомби было слышно, но не видно.

      – Ну как у вас там? – шепотом спросил у сопартийцев Фалайз.

      Внутриигровая связь была яблоком раздора среди игроков и разработчиков «Хроник». В базовой версии игры никаких способов связаться с другими игроками даже на небольшом расстоянии не было вовсе – будь добр разговаривать лицом к лицу. Мнение комьюнити на этот счёт разделилось: одни считали это аутентичной данью реализму, другие неудобной и ненужной сложностью. За счёт того, что существовали внеигровые способы связи, первые оказались не только в меньшинстве, но ещё и в заведомо проигрышной позиции, ведь их оппоненты получали преимущество внутри игры.

      Видя это, разработчики пошли на компромисс. В рамках отдельных групп было позволено общаться с известными вольностями, в том числе на большом расстоянии. С другой стороны, если бы все неигровые способы связи попали под запрет, их использование сулило баном. Такое решение в целом устроило всех и сторонников реализма, и казуалов.

      – Как в общаге ночью: темно, пыльно, отовсюду слышатся какие-то мерзкие звуки. Кажется, на кухне кто-то жрёт мои пельмени, – ответил Тукан немного погодя.

      – Будешь много говорить – жрать начнут тебя самого, – тихо заметила Фиона.

      Некоторое время ничего, кроме пыхтения, не было слышно, а затем раздался полный удивления голос крестоносца:

      – Оп-па, приплыли…

      – Что там такое?

      – Дверь, – послышался непонятный шум, – закрытая.

      – А выломать?

      – Даже если мог бы… – после небольшой паузы ответил Тукан. – Потом меня выломают. Я тебе не агент сорок семь – двери беззвучно выносить.

      – И что делать?

      – Есть замок – должен быть ключ, – заметила Фиона. – Надо искать…

      Вдруг по всей деревне раздался одновременный, не предвещавший ничего хорошего затяжной вой, как если