Абсурд – дело тонкое. Сборник

чудо таки случилось. Розовый лист исчез. На его месте в руке Серёги появилась бутылка виски. Того самого. Выходит, желания исполняются? Что за цветик-одноцветик?

      – Колу заказывать будете? – Серёга ехидно взял второй листок.

      – Колу – не будем. А что в пакете звенело? – я почти не удивился произошедшему сейчас прямо на моих глазах. Почему-то. Вчерашнее, видать, сказывается. Всё по барабану, как минимум. И башка трещит.

      – А пакет… – после этих слов и второй лист в руке Серёги растаял.

      Появился… пакет.

      – Что ты наделал? – Серёга чуть не плакал. – Всем в день всего по три листка обналичить можно. Мои три – вон они, звенели в прихожей. Слышал? Зачем заставил думать о пакете?

      – Я не заставлял – это раз. Есть ещё третий лист, закуску закажи, раз такие чудеса теперь – это два. Что в пакете, второй раз спрашиваю? Не упьёмся?

      – Посуда там! Я вчера, когда вчерашние три желания загадывал, был малость… Чего я рассказываю, если ты был не лучше? А то и хуже…

      – Но-но! Попрошу, Сергей, не передёргивать! – я сделал серьёзное лицо, но не стал напоминать, что и вчера, и всегда, до дома сопровождаю я его, а вовсе не он, соответственно, меня.

      – В общем, сосредоточиться я не мог, – Серёга сходил в прихожую, принёс пакет. Там оказалось три стакана. Точно таких, из каких мы пили в баре. Квадратные, красивые.

      – Слушай, а ведь я вчера ничего не загадывал. У меня, выходит, сейчас шесть?

      – Сгорают неиспользованные, – Серёга почесал затылок. – Ты выгляни, отрасли?

      – Кто?

      – Дед Пихто!

      Но я уже понял, о чём говорит друг. Открыл окно, но листья вырасти не успели. Сколько прошло? Пара минут? Серёге пришлось бежать на улицу, срывать розовые листочки для меня.

      – И это… Нам с тобой хватит, – Серёга кивнул на виски. – Пожелай мне новые кроссовки, а? Я сам себе не закажу, жаба задушит. И джинсы. И куртку.

      Я посмотрел на друга. А ведь он действительно поистрепался. Без работы не просто давно, а «Давно» с большой буквы. Ищет себя. Так, вроде, принято говорить про бездельников? Нет, я друга не винил, не злился, не обижался. Всегда угощал и буду угощать. Мне зарплаты хватает, а семьи нет, я говорил.

      – Какие кроссовки хочешь?

      Серёга быстрым жестом вытащил из заднего кармана вчетверо сложенную страницу журнала о спорте. Сейчас, правда, рекламы в них больше, чем по теме.

      – Эти!

      Губочка не дурочка у дружбана моего. Я цену посмотрел и присвистнул. Но тут же вспомнил, что плачу не я, а розовый лист.

      – Башмаки за две тысячи и девяносто девять долларов моему другу, пожалуйста, – я говорил с розовым листом, будто с продавцом в магазине.

      Кроссовки появились, листок исчез. Отлично! Размер я мысленно сказал, конечно. Сорок второй, как у меня.

      – Круто, – Серёга примерил обновку и сразу снял.

      – Чего снял-то? Оставался бы уже в них.

      – А штаны как надевать, голова? Мне вот такие, – из другого кармана Серёга вытащил ещё